— Почему ты решил, что я стану помогать тебе? — спросила она, снова садясь на стул.

Онократос присел на край стола и скрестил руки:

— Потому что Аки дорога тебе так же, как мне Калинда. Ты до сих пор не перерезала мне горло только потому, что надеешься заставить меня вернуть все на свои места.

Девушка сделала глубокий вдох:

— А ты можешь?

Онократос спокойно выдержал ее взгляд. Помолчал несколько секунд, затем допил вино и перевернул кружку.

— Я не знаю, — произнес он наконец. — Во всяком случае, мне не обойтись без помощника.

— Я не тот помощник, который тебе нужен. Бог хаоса находится на вершине божественной иерархии.

Онократос подошел к Стуже, взял ее за руку и попросил встать.

— Мы обсудим это после завтрака. Твои друзья заждались. — Он сказал это с ласковой, обезоруживающей улыбкой. — Здесь не готовили такого угощения со времен прежних хозяев. Даже не знаю, когда это было.

Стужа помедлила, затем повернулась, ее взгляд упал на меч, торчавший из стены. Она не дотрагивалась до него и даже не смотрела в ту сторону на протяжении всей ночи.

— Я могу отослать Кимона, если ты хочешь.

Девушка вздрогнула, представив, что способен сделать человек, обладающий могуществом Онократоса.

— Я уже сказала, что не верю твоим наговорам. — Но затем подошла к стене, взялась за рукоять и выдернула меч.

Приблизившись, хозяин пощупал пальцем зарубку, оставшуюся в стене, и пожал плечами.

— Хорошо, — со вздохом произнес он. — Пусть так. — И направился к двери. — Идем?

Стужа подобрала с пола одеяло Кимона, кое-как свернула его, засунула в него меч и взяла под мышку:

— Раз мы не пленники, верни нам оружие.

Онократос закрыл дверь, когда они переступили через порог:

— Конечно, я уже отнес его в столовую.

Он провел девушку по нескольким коридорам, ставни на окнах были распахнуты. Утренний свет заливал весь дом. В воздухе все еще стоял затхлый запах ныли, но с полей сквозь открытые окна уже доносился аромат цветов.

В последней галерее, через которую они проходили, Стужа задержалась. Должно быть, когда-то здесь было необыкновенно красиво. Причудливая резьба сохранилась до сих пор. Пыльные бюсты забытых героев стояли в стенных нишах. В более глубоких виднелись каменные скульптуры в полный рост, потемневшие от времени и покрытые паутиной. Потолок был расписан в той же манере, что и в приемном зале дворца Марашаи. Грязный толстый ковер покрывал прекрасный мраморный пол.

В конце галереи Стужа увидела высокие дубовые двери. Онократос потянул за ручки, и двери распахнулись с неожиданной легкостью.

Столовая произвела на девушку не меньшее впечатление, чем галерея, к тому же, в отличие от последней, здесь было чисто. Посередине помещения стоял длинный стол, персон на пятнадцать. Дальний конец стола был уставлен блюдами с фруктами и свежими овощами. Стужа почувствовала запахи жареного мяса и свежего хлеба. У нее потекли слюнки.

Трас Суртиан и Кимон о чем-то тихо совещались, не обращая внимания на закуски и бутыли с вином. Они сидели с мрачными лицами, которые прояснились, как только мужчины увидели ее.

— Самидар! — Кимон вскочил со скамьи, подбежал к девушке и заключил в объятия. Она тоже обняла его, и их губы встретились в нежном поцелуе. — Я волновался за тебя, — выдохнул он.

Стужа была рада их теплой встрече, но где-то в глубине души шевельнулась тревога.

— Теперь все в порядке. — Она взглянула через его плечо. Трас Суртиан наблюдал за ними со стороны, не мешая, однако от Стужи не укрылось, что старый капитан испытал большое облегчение, когда увидел ее. Стужа высвободилась из объятий Кимона и подошла к Трасу Суртиану. Тот хлопнул ее по плечу, так он приветствовал коркирских солдат.

— Потом нам нужно будет поговорить, — шепнула она, поднимаясь на цыпочки и целуя Траса в щеку.

— Мы за тебя тревожились, — сказал он, понизив голос и подозрительно косясь на Онократоса.

Стужа не знала, стало ли что-нибудь известно ее друзьям об Аки, и решила пока не упоминать о девочке. Но рано или поздно они все равно все узнают. Она постаралась сдержать дрожь. Кимон приблизился сзади и положил руки ей на плечи. Трое друзей стояли рядом.

— Успокойтесь, — произнесла девушка, обратившись к товарищам. — Вы очень многого не знаете.

— Мы можем разделаться с ним, — предложил коркирец.

Стужа прижала палец к его груди.

— Я сказала успокойтесь. — Она прочла вопрос в глазах старого друга, но сейчас было не время на него отвечать. — Поговорим позже. Я просто умираю с голоду. А угощение отменное, — громко произнесла она, указывая на стол.

Онократос, вежливо стоявший в стороне во время их короткого разговора, вышел вперед и с улыбкой пригласил их садиться:

— Пожалуйста, угощайтесь. Надеюсь, каждый найдет здесь блюдо себе по вкусу.