Шрифт:
До нее уже дошло, что случилось непоправимое.
– Где ты сейчас была?
– На работе задержалась. Дел много... Я же до обеда у тебя в больнице была...
– Я спрашиваю: где ты сейчас была? – пугающе смотрел на нее Артем.
– Я же говорю...
– Со мной ты говоришь. А с Радиком трахаешься... Я все знаю, тварь. Я. Все. Знаю...
– Ты... Ты не так все понял... Я... Я сейчас тебе все объясню...
– Да нет, это я тебе объяснять сейчас буду...
Он надвинулся на нее неотвратимым роком, сначала выплеснул в лицо виски, а затем разбил у нее на голове бокал из тонкого стекла. В какой-то момент Юле показалось, что она теряет и сознание, и почву под ногами. Но все же она восстановила равновесие, удержалась на ногах. С ужасом уставилась на мужа. Он уже опустил руки и молча испепелял ее злобным взглядом.
– Зачем ты так? – спросила она.
Ответом послужила мощная пощечина справа.
– С ума сошел!
Оплеуха слева сбила ее с ног.
Подниматься Юля не стала, опасаясь, что взбесившийся Артем ударит ее ногой. А он мог это сделать...
– Ну что, все поняла?
– Я больше не буду... – признавая свою вину, жалко пробормотала она.
– Конечно, не будешь... Разве что на том свете, гы... Грохну я тебя, мразь! Своими руками задушу!.. Дездемона хренова... И плевать мне, молилась ли ты на ночь, шлюха позорная!..
– Прости... Ну, пожалуйста, прости!..
– Заткнись, падаль! – рыкнул на нее Артем.
Подошел к ней, присел на корточки, пальцами задрал ей подбородок, заглянул в глаза.
– Жить хочешь? – с леденящим душу спокойствием спросил он.
– Д-да.
– С кем?.. Если с Радиком, то меня в расход. Если со мной, то его в расход... Так с кем ты жить хочешь?
– С тобой.
– Значит, его в расход, да?
Юля промолчала.
– Я спрашиваю: да или нет?
Он с силой сжал ее подбородок.
– Да!..
– И ты это сделаешь.
– Я... Я не могу...
– А я не спрашиваю, можешь ты или нет! Я не прошу тебя, а заставляю!.. Ты его убьешь, поняла?
– Поняла...
– Ну и умница...
Артем отпустил ее, поднялся на ноги, в напряженном раздумье прошелся из угла в угол.
– Откуда этот урод взялся?
– Он... Он машину приехал покупать, меня увидеть...
– Купил?
– Да. «Ауди» взял. «Бочку». Трехлетку...
– И откуда у него бабки?
– В Чечне, говорит, генерала чеченского раскулачили...
– Брехня... Он в меня, гад, стрелял. За то и деньги получил... Он за мою кровь машину себе купил! Он моей кровью с тобой расплатился!.. Ну и тварюга же ты!..
– Я... Я не знала, что он в тебя стрелял...
– Кого ты грузишь, соска голимая!.. А может, это ты ему бабла отстегнула, а? Может, это ты ему меня заказала?..
– С ума сошел! Зачем это мне?..
– Да есть зачем... Когда у вас стрелка, а?.. Свидание, спрашиваю, когда?
– Э-э... Да хоть завтра... Я позвоню, приеду...
– Что вы там с ним пьете – вино, коньяк?
– Ничего. Я же за рулем...
– Что, на сухую раздвигаешься?.. Любовь-морковь, да?.. Будет ему морковь по самые... Короче, вина с собой возьмешь. А я тебе волшебный порошок дам. Угадай, что с ним сделать надо будет?.. Угадала?
– Да.
– Ну и чудненько... Если он скопытится, будешь жить. Если нет, сливай воду – буду убивать тебя больно и долго. Вопросы?
Вопросов у Юли было более чем достаточно. Но главным из них была дилемма – быть или не быть. Она очень хотела жить...
Глава 24
Юля позвонила в половине первого пополудни.
– Мы бы могли сегодня встретиться, – сказала она.
– Жду с нетерпением...
А еще через час дал знать о себе Нестарьев.
– Надо встретиться. Завтра, в три, на четвертом...
Это была кодированная фраза. «Завтра» – это сегодня, «в три» – это в три часа, «на четвертом» – это номер условленного места встречи, перечень которых известен был только им.
Ровно в назначенное время Радик подъехал к летнему кафе в знакомом парке. Кафе летнее, а пора осенняя, парк обезлюдел, столики под навесом пустуют. Ветер и тучи по небу гоняет, и листву по пятачку перед пустующей кафешкой кружит. Тоска серо-желто-красная...
Нестарьев чуть задержался. Лобовое стекло плотно окропили мелкие капельки дождя, когда появилась его машина. Радик поднял ворот куртки, вышел из своего «Ауди» – из пластиково-кожаного комфорта в промозглую хмарь. Нестарьев тоже выбрался из машины, но не стал отходить от нее – махнул рукой, приглашая Радика к себе.
У него тоже была иномарка, но гораздо более старая и неуютная. И все же здесь было лучше, чем под усиливающимся дождем.
– Извини, что задержался, – с искренним раскаянием произнес Нестарьев. – В пробку попал...