– Четыреста тридцать шестой кто ведет?

– Иванников, – немного помедлив, ответил ему мужчина, с некоторой опаской покосившись на незнакомого офицера, вставшего за спиной начальника станции. – Я сам состав отправлял.

– Где он сейчас?

Диспетчер повернулся к своему монитору и защелкал пальцами на клавиатуре. На экране тут же высветился фрагмент какой-то таблицы, взглянув на который, диспетчер с удовлетворением сказал:

– Вот, прошел пятидесятый километр. Минут через тридцать будет в Шумерле.

– Свяжи меня с Иванниковым, – потребовал Крохаль.

Диспетчер щелкнул тумблером рации, установленной возле компьютерного терминала, и громко произнес в микрофон:

– Четыреста тридцать шестой, вас вызывает Канаш...

Он повторил эту фразу несколько раз, пока наконец из динамика не прозвучал ответ:

– На связи четыреста тридцать шестой.

Услышав эти слова, Крохаль отстранил диспетчера и, нагнувшись к рации, произнес:

– Степаныч, это Крохаль. У тебя все в порядке?

– Да-а, вроде, – прозвучало в ответ.

– Ты, когда состав выводил, никого из посторонних на станции не заметил?

– Да-а нет.

Ворон жадно ловил каждый новый ответ. Но машинист поезда ровным счетом ничего не знал и даже не подозревал, что везет в своем составе мину огромной разрушительной силы.

– Вот что, Степаныч, ты, когда придешь в Шумерлю, пересчитай свои цистерны... – услышал Ворон новые слова Крохаля и, подавшись к нему, поспешно схватил начальника станции за руку.

– Нет! Состав нельзя пускать на станцию. Осмотр цистерн нужно провести в безлюдном месте. Лучше всего прямо на перегоне.

Крохаль запнулся на середине фразы, но уже через секунду заговорил снова:

– Давай-ка, Степаныч, тормозни свой состав и пересчитай цистерны прямо сейчас. Потом доложишь. Кто у тебя помощником, Ложкин? Вот и пошли его. Он парень быстрый. Понял меня?

– Понял, – отозвалась рация.

Крохаль отключил рацию и повернулся к Ворону:

– Сейчас все узнаем.

Он заметно нервничал, но старался скрыть волнение. Нервозное состояние начальника станции передалось и диспетчеру. Он то и дело переводил беспокойный взгляд со своего начальника на сопровождающего его офицера, но не решался спросить, чем вызвано их странное поведение. Воспользовавшись возникшей паузой, Ворон достал мобильный телефон и набрал номер подполковника Жигалова. Подполковник снял трубку после третьего сигнала. Какое-то время Ворон слышал, как он разговаривает с кем-то по параллельному телефону. Наконец в трубке раздался хрипловатый голос Жигалова:

– Слушаю?

– Капитан Воронин. Товарищ подполковник... – начал свой доклад Ворон.

Жигалов слушал подчиненного молча, но его выдержки хватило ненадолго. Когда Ворон сообщил, что в руках неизвестных террористов оказалась железнодорожная цистерна с сорока тоннами окислителя ракетного топлива, подполковник сорвался на крик:

– И вы так спокойно объявляете об этом?! Да вы хоть представляете себе, что это за вещество?!

– Так точно, товарищ подполковник, – четко выговорил Ворон.

– Представляет он, – пробурчал себе под нос Жигалов, но Ворон отлично расслышал его слова. – Где сейчас эта цистерна?!

– Предположительно, террористы подцепили ее к следующему в Москву составу с автомобильным горючим...

В этот момент вновь ожила рация на рабочем столе диспетчера, и уже знакомый Ворону голос произнес:

– Четыреста тридцать шестой на связи. Девятнадцать цистерн у меня. Одной не хватает. Как поняли?

Ворон так и застыл с телефоном возле рта: девятнадцать?! Где же тогда цистерна с окислителем?! Сообщение машиниста ломало все его логические построения.

– Алло! Воронин, вы меня слышите?! – ворвался в ухо возмущенный голос начальника отдела.

– Да, товарищ подполковник. Мое предположение не подтвердилось. Машинист поезда только что доложил, что цистерна с окислителем в направляющемся в Москву товарном составе отсутствует.

Жигалов в ответ презрительно хмыкнул.

– По прибытии в Канаш нашей оперативной группы поступаете в распоряжение старшего. А пока примите все меры к розыску захваченной террористами цистерны. И начните поиски со станции. Может, она еще там.