Вместе с выплеснутыми эмоциями начальник уголовного розыска сообщил весьма подозрительный на первый взгляд факт, который по крайней мере требовал уточнения.

– Рана толщиной в палец? – недоверчиво переспросил я. – Чем же его убили?

Лисицын пожал плечами:

– Возможно, долотом или стамеской. Во всяком случае, так считает эксперт.

– Значит, убийство заранее не планировалось, – сделал вывод я. – Твой опер что-то обнаружил! И это что-то стоило ему жизни! Убийца ударил тем, что оказалось у него под рукой. Долото или стамеска – такие инструменты люди в своих квартирах обычно не хранят, – продолжая рассуждать вслух, сказал я.

– Отчего же, хранят, – возразил майор. – Я, например, храню.

– А где? Какой район осматривал твой парень? – боясь упустить мысль, поспешил спросить я.

– Да, тихое место – одни жилые кварталы!

– Надо немедленно отправить в этот район всех свободных оперативников! Пусть они еще раз обойдут квартиры! Когда мы узнаем маршрут, по которому шел твой опер, то найдем и место, где его убили!

– Да я что, не понимаю! – взорвался Лисицын. – Только где мне свободных людей взять?! У меня отдел – не чета вашим московским! Отправил туда четырех человек. Сейчас жду результатов.

– Так поехали и мы тоже! – предложил я начальнику городской криминальной милиции. – Шесть человек – все же не четверо! Вшестером быстрее управимся!

– А если ребята будут звонить? – возразил мне Лисицын.

– Пусть перезванивают мне на мобильник, – нашелся я.

Испорченную трубку мне уже на следующий день починили в одной из городских радиомастерских. Там всего-то оторвалась пара контактов. Я оставил дежурному по отделению номер своего мобильного телефона, и мы вместе с майором Лисициным отправились в район, где накануне осматривал свою территорию лейтенант Митрохин.

Чтобы восстановить вчерашний маршрут лейтенанта, у нас ушло около трех часов. Если бы не наша с Лисицыным помощь, оперативники справились бы с задачей лишь к концу дня. Как нам сообщили хозяева квартиры, которую Митрохин посетил последней, лейтенант ушел от них около шести часов вечера.

– У него оставался еще час или, по крайней мере, еще минут сорок, – заметил Лисицын, когда мы вместе с ним вышли во двор. – Попробуй теперь узнай, куда он в это время зашел.

– А куда бы пошел ты, если бы у тебя еще оставалось время, а свою территорию ты уже осмотрел? – поинтересовался я у него.

– Черт его знает, – ответил Лисицын. – Пошел бы по тем квартирам, где в первый раз не застал хозяев, – не очень уверенно предположил он.

– Не в квартире его убили! – вернулся я к начатому еще в отделении разговору. – Смотри, нестандартное оружие – раз! Два – это характер нанесенного ранения. Снизу вверх, значит, убийца стоял очень близко к жертве. Почему твой опер подпустил вплотную к себе незнакомого человека? Да потому, что там было тесно! – ответил я на собственный вопрос. – Например, они могли встретиться в гараже и оказались зажаты между стеной гаража и машиной!

– Да нет здесь никаких гаражей! Посмотри сам! – Лисицын даже обвел вокруг себя рукой.

Подчиняясь требованию милицейского майора, я оглянулся по сторонам. Оказалось, что за разговорами я и не заметил, как мы вышли из двора на улицу, где действительно не было никаких гаражей. И еще я заметил, что рука Лисицына, не закончив движения, повисла в воздухе. Взглянув в указанном майором направлении, я увидел невзрачный табачный киоск, одиноко стоящий посреди улицы.

– Чем не гараж? – произнес майор, и мы с ним, как по команде, ринулись к киоску.

Увы, киоск оказался закрыт. Окошечко изнутри было прикрыто куском фанеры, а расположенная с противоположной стороны дверь заперта на массивный висячий замок. Лисицын свистнул проходящему мимо пацану:

– Давно эта палатка здесь стоит?

– Не-а, – прищурив один глаз, ответил пацан. – С неделю.

– А чего закрыта? – Лисицын хлопнул ладонью по забранному фанерой окошечку.

– Так у них все равно покупателей не было. Они ж во-он какие цены задрали, – многозначительно ответил пацан и поднял голову к небу.

– А кто торговал, знаешь? – задал майор новый вопрос.

Что и говорить, со свидетелем нам повезло. Если, конечно, паренек ничего не сочинял, а рассказывал все, как было. Пацан как раз почесал за ухом и ответил:

– Парень какой-то.

– А может, девчонка? – поддел его Лисицын.

– Не, – наш свидетель отрицательно мотнул головой и заявил: – Девчонку я бы запомнил. Парень тут сидел, точно.

Майор многозначительно посмотрел и шепотом спросил:

– Ну, и что будем делать?