Внутри коробочки лежал слегка деформированный с одного конца металлический цилиндр. Чернышов сразу узнал пулю от бесшумного поршневого патрона.

– Вижу, что знакомый, – продолжал следователь. – Как вы понимаете, наши подопечные не пользуются столь редким оружием. Плюс к этому просто поразительная изощренность убийцы. Ведь он сначала устроил Юдину автокатастрофу на железнодорожном переезде, а когда выяснил, что тот выжил, отправился следом за ним в травматологию. Сумел проникнуть в реанимационное отделение, куда вообще не пускают посторонних, незаметно пронести оружие и совершить убийство в тот момент, когда в палате, кроме Юдина, находились еще трое больных и двое врачей-реаниматоров, а затем беспрепятственно покинуть место преступления. Что ни говорите, а на такое способен только сотрудник спецслужбы. Так что, – следователь развел руками, – он тоже один из ваших сотрудников.

– Он не наш сотрудник! – резко возразил Чернышов. – Он негодяй и мерзавец, убивающий за деньги! Палач-наемник со специальной подготовкой, торгующий смертью!

Эмоциональный всплеск полковника ФСБ испугал следователя.

– Павел Андреевич, прошу вас, успокойтесь. У меня и в мыслях не было оскорблять вас или вашу контору, – скороговоркой произнес он. – Ответьте только – вы возьмете дело?

– Возьмем, – уверенно ответил Чернышов. – Убийство Юдина является одним из эпизодов дела, которое сейчас расследует моя оперативная группа.

– Вот и правильно, – облегченно вздохнул следователь. – Я сразу сообразил, что это дело не нашей компетенции. Поэтому приказал оставить тело до вашего прибытия. Тех больных, которые находились в палате в момент убийства, временно перевели в другие палаты. Если врачи разрешат, сможете с ними побеседовать. Дежурная медсестра и врачи-реаниматоры тоже в курсе, что их могут вызвать.

Следователь говорил быстро, словно боясь, что полковник ФСБ изменит свое решение. Чернышов рассеянно слушал, но при этом думал о том, что сам в какой-то мере спровоцировал убийство Юдина, когда передал ему материалы о махинациях «Промэкса» с иракской нефтью.

28.05, понедельник, 08.25

Солнце через стекло било прямо в лицо, и Берш опустил шторку на своем иллюминаторе. На этот раз его отнюдь не радовала ясная, безоблачная погода, установившаяся над Нижним Новгородом, да и солнце уже не казалось таким приветливым, как во время предыдущего визита в Нижегородскую область. Осознание того, что проводимая операция дает один сбой за другим, портило разведчику настроение. «Пока еще мне удается контролировать ситуацию, – устало думал Берш. – Но каким трудом это достигается. Если бы не Шон… Кстати, почему Шон позвонил мне лишь в воскресенье утром, хотя должен был ликвидировать объект еще ночью?! – неожиданно для самого себя встревоженно подумал Берш. – Значит, ликвидация Юдина прошла не так гладко, как Шон старался меня в этом убедить. Опять проблемы. Кругом одни проблемы».

Приятный голос бортпроводницы объявил пассажирам рейса Москва – Нижний Новгород о том, что самолет перешел к снижению. По тому, что солнце больше не светило в иллюминатор, Берш догадался, что самолет начал разворот перед заходом на посадку.

В аэропорту Берша вновь встречал его заместитель. Поздоровавшись с шефом, Губанов развернулся, намереваясь идти к машине, но Берш остановил его:

– Поговорим здесь. Сегодня я с тобой не поеду. Хочу вернуться в Москву тем же самолетом. До регистрации у меня есть минут тридцать-сорок. Давай пока посидим в ресторане.

Артур не стал возражать и вслед за Бершем отправился к дверям ресторана. Но в столь ранний час ресторан оказался закрыт, и руководителям службы безопасности «Промэкса» пришлось перенести разговор за столик дешевого аэровокзального кафе.

– Как ведет себя наш объект? – поинтересовался Берш, располагаясь на скрипучем пластмассовом стуле.

Артур догадался, что шеф спрашивает его о Гончарове.

– Тихо, с сыном общается редко. Судя по всему, объект волнуется. Ребята постоянно слушают его домашний телефон и выборочно контролируют поездки. За время наблюдения никаких подозрительных звонков или контактов они не заметили.

– Вполне типичное поведение, – заметил Берш. – Я привез ему инструменты для работы, – он вынул из кармана изящную зажигалку и пузырек из-под растворимого аспирина.

– Знакомые вещицы, – улыбнулся Губанов, беря в руки закамуфлированный под зажигалку фотоаппарат и пузырек, куда вместо таблеток Берш поместил кассеты с микропленками.

– Сегодня вечером передашь ему это. На всякий случай проинструктируй еще раз.

– Понятно. – Артур спрятал фотоаппарат и пузырек с микропленками в карман. – Что-нибудь еще, шеф?

– Да. Узнай – не началась ли регистрация на московский рейс.

Вернувшись через несколько минут, Губанов сообщил, что регистрация уже идет. Практически сразу о начале регистрации объявила по громкоговорящей связи и дежурная по аэровокзалу.

– Все, я пошел. – Берш поднялся со стула и, протянув Губанову на прощание руку, добавил: – Удачи.

«Нам всем сейчас очень нужна удача», – думал он, глядя, как его заместитель направляется к выходу. Когда тот вышел из здания аэровокзала, Берш не пошел к стойке регистрации, а поднялся на второй этаж в зал ожидания, окна которого выходили на площадь перед аэровокзалом. Из окна он успел увидеть, как Губанов сел в свой автомобиль. В этот раз начальник группы наблюдения приехал в аэропорт на вазовской «шестерке» металлического цвета. Берша не столько интересовал автомобиль своего заместителя, сколько отсутствие или наличие за Губановым наружного наблюдения. Профессиональный разведчик отнюдь не исключал такую возможность и сейчас желал убедиться, что его опасения напрасны. Вслед за Губановым с автостоянки не отъехал ни один автомобиль, и это чуть-чуть успокоило Берша.