Шрифт:
– Лада где?
– Да не знаю я, мамой клянусь! – прикладывая руки к груди, мотнул головой Крыль.
– Хотел бы я видеть маму, которая такого урода родила, – презрительно скривился Тимофей. – Где Лада, я спрашиваю?
– Я же говорю, мы к Елизару ее отвезли. Он ее на даче держал...
– Кто с ним еще был?
– Ну мы, первое время. А потом уехали. Она с ним осталась... Он ее на иглу посадил...
– Что?!
– Ну, героин... Может, она до сих пор с ним? Подвал там глубокий...
– Он ее в подвале держал?
– Да, на цепи.
– А на цепь кто ее сажал?
– Ну... Он и сажал...
Не трудно было догадаться, кто заковывал Ладу в цепи, кто помогал Елизару делать ей уколы.
– В расход сволочей...
Тимофей не стал дожидаться, когда приговор приведут в исполнение. Сел в машину и на ночь глядя помчался в Терловку, где находилась дача Елизара. Далеко находился этот поселок, по другую сторону от города. Но полсотни верст для бешеного джипа не крюк.
Елизар попивал чаек на веранде своего садового дома, в обществе пригожей экономки. Тимофей схватил его за грудки, через стол подтащил к себе.
– Где Лада, упырь?
– А-а, Тимоша! Здравствуй! – блаженно улыбнулся ему Елизар.
Глаза на поверхности добрые, а внутри безликая пустота. Он даже не понимал, что происходит.
– Я спрашиваю, куда ты Ладу дел?
Пришлось отхлестать его по щекам, чтобы он смог уловить суть вопроса.
– А-а, Лада... Лады нет...
– А где она?
– Я людям ее отдал...
– Каким людям?
– Хорошие люди, они по соседству здесь жили. Одного Султан, кажется, звали. Другого – Дауд. Они в Чечню уехали. Там у них война начиналась...
– В Чечню?! С Ладой?!
– Да, она им очень понравилась. Сказали, что любить ее будут... А как у тебя дела? Как Люба? Не болеет?
Тимофей с силой оттолкнул Елизара от себя. Настолько жалкое существо, что рука не поднимется его убить. Будь он сейчас его боссом, таким же могущественным, как в прежние времена, Тимофей бы убил его, не задумываясь. А об этого слизняка руки марать не хотелось.
Дом у него небольшой. Брусовая коробка шесть на восемь с мансардой, но цокольный этаж с подвалом в здании был. Тимофей обследовал его и обнаружил комнатку с железной дверью, ржавую железную цепь, дюбелями пристрелянную к стене. Несколько давно уже использованных шприцев...
Лада исчезла летом девяносто четвертого. Два года прошло с тех пор. Сначала она сидела в этом подвале на героиновом прикорме у Елизара, затем ее увезли в Чечню. Не трудно догадаться, что с ней там сделали. Или залюбили до смерти, или в рабстве сейчас у какого-нибудь боевика. Может, уже и товарный вид потеряла от частого и грязного использования.
Тимофей снова набросился на Елизара. Пригрозил, что самого отправит в Чечню. Но тот ничуть не испугался. Лишь глубоко задумался, пытаясь понять, что за страшная доля там его может ждать... Он действительно был не в себе. Это и спасло его от расправы. С женщинами, детьми и умалишенными Тимофей не воевал.
Глава 14
Чеченцы не боялись Тимофея, но и сверху вниз на него тоже не смотрели. Они уже знали, кто он такой, знали, какие проблемы может создать его бригада. Поэтому в разговоре с ним избегали снисходительного и тем более угрожающего тона.
– Беслан – честный человек. Беслан лишнего не возьмет...
С этими словами чеченец поставил на стол кейс, открыл его и развернул вокруг оси, показывая Тимофею лежащие в нем деньги.
– Здесь пятьдесят тысяч.
– А где еще пятьдесят?
– Одну половину я себе взял. За расходы. За информацию, – многозначительно улыбнулся Беслан.
– За информацию?
– Да, я не смог найти твою женщину. Но я узнал, как ее можно найти.
Еще три месяца назад Тимофей съездил в Рязань, вышел там на чеченцев, которые могли помочь ему в розыске Лады. Договорились о цене, ударили по рукам. Сто тысяч он за нее отстегнул. Но Беслан не смог ее найти, не привез в Заболонь.
– Что за информация?
– Бой был, десантная рота была. Отбили твою Ладу, с собой забрали. Говорят, офицер ее какой-то с собой увез, домой. Возможно, в Новороссийск...
– Что за офицер?
– Не знаю. Но то, что забрали ее, точно... Может, и не в Новороссийске, но где-то в России... Дальше ищи. Если хочешь, – нехорошо усмехнулся чеченец.
– Что значит, хочешь? – нахмурился Тимофей.
– По рукам она много ходила. Нечистая она...
– Сестра она мне, понял!