— Чужое, — сказал Милонег.

— Чье чужое? — ответил Василько. — Никого же нет, всего по трое, и нас трое.

А от меда истекал такой соблазнительный запах, что мальчики не выдержали и понемножку зачерпнули ложками из чашки. Потом бережно отщипнули по кусочку хлеба — заесть мед. Потом опять зачерпнули меду и снова заели хлебом.

Тут им захотелось спать. Они забрались в самый угол, зарылись в толстый теплый мех и сразу заснули.

Долго ли, коротко ли они спали, а Милонег вдруг проснулся оттого, что кто-то вошел. То ли ступени стукнули, то ли половица скрипнула, но Милонег открыл глаза и увидел маленького старика, обросшего большой белой бородой. Старик стоял у стола, держал обеими руками ведерко и медлительно разговаривал сам с собою:

— Кто же это весь мед схлебал? Кто ж это весь хлеб сжевал?

— Мы, дедушка, — сказал Милонег поднимаясь. При первом звуке его голоса старик уронил ведро.

По полу расплескалась вода и заплясали рыбки — золотые и серебряные. Старик нагнулся и начал их собирать, не отводя глаз от Милонега.

— Вы?

— Мы, — повторил Милонег.

— А сколько же вас? — спросил старик.

— Трое, — ответил Милонег и показал на спящих ребят. — Заблудились мы в лесу.

— В лесу заблудились? Как же в лесу заблудиться можно? В лесу все приметы ясны. Идти по приметам — ввек не заблудишься.

Милонег ничего не ответил.

— А может, вы лихие люди? Может, ты меня обмануть хочешь? Может, вы нарочно сюда пришли? Как можно в лесу заблудиться!

Тут Василько открыл глаза и сказал:

— Ну что ты пристал, дедушка? Нельзя да нельзя заблудиться… А мы нездешние, твоих примет не знаем, вот и заблудились. Хорошо, что твою избушку нашли, а то пришлось бы в лесу ночевать.

— Зачем в лесу? В лесу ночевать нехорошо. Ночуйте здесь, коли заблудились. Чего же в лесу ночевать?

Старик собрал с полу всю рыбу, стал на колени и вытащил последнюю, которая прыгала под столом.

— Прыгает! — сказал он. — Я ее недавно поймал. Разжег огонь, а сам за рыбой пошел. В ручье у нас рыба-то. Я ее решетом выловил. Решетом — да в ведро. Давайте ушицу варить. А кто ж вы будете? Каких мест?

Только уха закипела, только Василько кончил свой рассказ, кто они, да откуда, да как сюда попали, как затрещали ступени, задрожали половицы и в горницу вошел высокий мужик с бурой по пояс бородой, а за ним мальчик, лохматый крепыш, ровесник Васильку. Увидев неожиданных гостей, оба остановились, и мужик спросил:

— Это кто?

— Это? Это парнишки, заблудились они, — сказал старик.

— В лесу заблудились? — спросил мужик.

— В лесу. Нездешние они, примет не знают.

— А коли взаправду заблудились, пускай здесь ночуют. Отрежь им, батюшка, по ломтю хлеба, а ты, Кирик, ложки достань, было бы чем ушицу хлебать. Ложки у нас хорошие, батюшка их режет.

Кирик протянул ребятам по новенькой ложке и спросил:

— В лесу заблудились? — И засмеялся.

После ужина Василько вновь рассказал, как поехали они с кузнецом за крицами, пошли ненадолго в лес и заблудились. И хорошо бы им обратно дорогу найти к кричникам, потому что кузнец будет беспокоиться, и еще надо им у кричников Милонега на время спрятать.

— Раз тебе прятаться приходится, прячься у нас, — сказал хозяин Милонегу. — Поживешь у нас сколько надо, сколько прятаться придется, а не придется уж прятаться — выведем тебя на дорогу. А вас двоих батюшка с утра к кричникам отведет.

На том и порешили. Наутро Куземка и Василько простились с Милонегом, обещали дорогу запомнить и, когда можно будет, сейчас же за ним вернуться. Потом они ушли со стариком, а Кирик взял Милонега за руку и спросил:

— Ты по деревьям лазил?

— Нет, — ответил Милонег.

— А не лазил, так научишься. У нас все лазят. Древолазцы мы. Идем, отец зовет.

По дороге Милонег спросил Кирика:

— Зачем по деревьям лазить?

— А как же! Древолазцы мы, бортники. Борти-то — дупла, где пчелы живут, — на деревьях. Мед пчелиный в бортях. Мы ж за медом лазим. Меду тут девать некуда. В бортях пчелы живут и мед собирают.

Тут бортник, шедший впереди, остановился и сказал:

— Четыре рубежи.

Кирик посмотрел на дерево, под которым они стояли, и тоже сказал:

— Четыре рубежи.

— Оставайтесь внизу, будете бураки принимать, — приказал бортник, привязал ремнями к ногам железные шипы и полез на дерево.

— Что это — четыре рубежи? — спросил Милонег.

— Четыре рубежи? — переспросил Кирик. — Четыре рубежи — это четыре раза топором рубанул.

— Зачем?

— А без того как узнать, что это наша борть? Где наша борть, мы на дереве вырубим знак, что мы эту борть нашли. Вырубим четыре рубежи — все знают, что это наш знак. На это дерево чужим лазить нельзя. А если на дереве чужой знак — вилы либо кошель с поясом, это не наш знак, мы на то дерево не полезем. Мы на чужое дерево лазить не станем. За это строго, за чужую борть. Пеня за это.