Антон зашел туда вслед за ним.

— А подмываться совсем не обязательно! — хохотнул он.

И снова ударил Гену. Сначала кулаком в лицо, затем коленкой в живот. Как же сильно он бьет… Гена упал на живот, больно ударившись головой о край раковины дорогого «мойдодыра». Невероятной силы удар по почкам едва не лишил его сознания. Но Гена все же смог открыть створки шкафа, нащупал закрепленный под средней полкой револьвер, с газового переделанный на боевой…

— Что ты там делаешь?

Антон нагнулся посмотреть, чем занят Гена. Но выстрел в упор выбил из него любопытство вместе с частью серого вещества…

Какое-то время Гена приходил в себя. Он уже понял, что убил своего врага и соперника, но страха не чувствовал. Главное, что сам остался жив…

Страх пришел чуть позже, когда улеглась боль. За убийство человека можно угодить в тюрьму. И хотя он не верил в неподкупность правосудия, все равно стало не по себе.

Можно было обратиться к отцу, он бы прислал своих людей, чтобы помочь сыну избавиться от трупа. Но эти люди станут свидетелями его преступления, а кто знает, как они поведут себя дальше… Голова, как ни странно, работала быстро и ясно.

Гена вспомнил про смотровую яму в гараже. Он никогда не занимался ремонтом своего джипа, для этого есть автосервис. И яма в гараже совсем не нужна… А еще в гараже у него был рулон плотной полиэтиленовой пленки…

Сначала он стащил труп в гараж, там обмотал его пленкой, утюгом запаяв ее сверху и снизу, чтобы запах разлагающейся плоти не выходил наружу. Тело в герметичном саване он сбросил в смотровую яму, забросал его тряпками. Туда же бросил и револьвер. На сегодня хватит… Хорошо, что убийство произошло в ванной, физиологическая жидкость отмывалась легко. Плитку, которую разбила пуля, он снял и выбросил. Кажется, все…

Ему казалось, что со времени убийства прошел максимум час. Но, глянув на часы, Гена оторопел. Следы преступления он уничтожал четыре с половиной часа. И время пролетело стремительно быстро.

А утром он позвонил на завод железобетонных изделий и заказал пару кубов жидкого бетона. Машина прибыла к вечеру. Бойкий водитель заглянул в яму, в которую нужно было залить раствор, но ничего подозрительного там не обнаружил.

— Зачем вам это? — спросил он.

— Да ногу чуть не сломал по пьяной лавочке, — соврал Гена.

— Так можно досками заложить…

— А если я бетоном залить поклялся?

— Ну, если поклялся…

— А могу и досками заложить, — усмехнулся Гена. — Тогда за бетон платить не буду.

— Да нет, платить надо…

Водитель сунул шланг в смотровую яму и до отказа заполнил ее бетоном. Он даже и не понял, что похоронил человека.

А утром его разбудила Лика. Попыталась его растолкать. Бесполезно. Тогда она принесла чайник, облила его прохладной водой.

— Пошла! — зарычал он и запустил в нее тапкой.

Лика с визгом выскочила из комнаты. А он, глядя ей вслед, жалел о том, что в смотровой яме нет больше места. Вроде бы и не пил вчера, но похмельной злобы хоть отбавляй.

Выспавшись, он спустился в кухню и, обняв Лику сзади, скучным тоном попросил прощения.

— А окно почему подушками заложено? Что случилось?

— Потому и страшно было, что воры у нас побывали.

— Что украли?

— Деньги… Две тысячи долларов…

— Милиция была?

— Да вот думаю, может, вызвать…

Милицию вызывать не пришлось. Сотрудники уголовного розыска пришли сами. Невзрачные, худо одетые, но у них полномочия, потому держались они не просто независимо, но еще и вызывающе.

— Капитан Егоршин, — представился старший. — Мы разыскиваем Штефана Антона Яковлевича…

— М-да, — озадаченно поджал губы Геннадий.

— Что такое? — впился в него пристальным взглядом капитан.

— Не хотел я сообщать, но… Прошу!

Он провел гостей в кухню, показал на разбитое окно.

— Вовремя пришли. Сейчас мастер должен подойти, мог бы уничтожить все следы… Это вашего Штефана работа. Он вор-домушник, и милиция должна его разыскивать…

— Вор-домушник? — Оперативник растерянно почесал переносицу. — И это его работа?

— И это, между прочим, тоже… — Гена показал на разбитую губу. Она уже поджила, но при внимательном рассмотрении можно было заметить след от побоев. — Пожалуй, он не только вор, но еще и грабитель. Насколько я знаю, грабеж — это воровство с применением насилия…

— Что-то вроде того… Хотите сказать, что Штефан вас ограбил?

— Да. Угрожал ножом, заставил отдать две тысячи долларов… Он мог бы взять и больше, но у меня была только такая сумма…