Она отослала дворецкого, сама подошла к бару, достала бутылку коньяка, наполнила бокалы.

– Покойников поминают, не чокаясь, – напомнила она и сама залпом опустошила свой фужер.

– А мне?

– Рука… сам знаешь в чем, – небрежно усмехнулась она и выпила его «дринк».

– Да пошла ты! – махнул на нее рукой Олег.

– Что ты сказал? – взвилась она.

– Достала…

Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее. И закрыл уши, чтобы не слышать… Так и заснул.

Тома хорошо помнила тот день, когда Константин Дмитриевич привел ее к себе домой. Это потом он стал для нее просто Костя, а тогда она почтительно величала его по имени-отчеству.

Он был стар и немощен, у него трясся подбородок. А когда он орал на нее, у него с губ стекала слюна… Он не только орал на нее, но и бил, обвиняя в том, что она мечтает о горячих жеребцах. Однажды она решилась дать ему сдачи – всего лишь толкнула в грудь, так он две недели потом провел в больнице с сердечным приступом и еще обвинил ее в том, что она пыталась его убить… В конце концов она его убила. Олег помог, будь он неладен… Сколько лет она кается в тех грехах, что сотворила по своей и его милости. Хочет забыть обо всем, но не получается. Прошлое ворвалось в ее жизнь роковым выстрелом. И вот она снова в Москве, чтобы отомстить за своего мужа. И стоит перед дверью квартиры, откуда когда-то сбежала в никуда вместе с любимым мужчиной.

Квартиру она оставляла брату Егору. Ему же отдала и свой бизнес. Из Красноярска отослала ему генеральную доверенность, на этом и прервала свое с ним общение. Слишком глубоко они с Мишей легли на дно, чтобы поддерживать связь с родственниками. Осторожничали, поэтому шестнадцать лет Олег Лазарев не мог добраться до них. И если бы не случай, не шумиха в телеэфире, они бы с Мишей и дальше жили спокойно и счастливо… Но нет больше тишины и покоя, есть только пожар, который раздул Олег и в котором он же и должен сгореть…

За дверью играла музыка. Бум-бум-бом… Тома нажала на клавишу звонка. Ей открыли тут же.

– О! Наконец-то! – воскликнул какой-то пьяный юнец с ежиком крашеных волос. – Заходи, красавица!

Не давая ей опомниться, он схватил ее за руку и чуть ли не силой втащил в квартиру.

– А вот и девочки!

Удивительно, но в доме сохранилась прежняя обстановка. Только обои поспокойней и посвежей, но мебель та же. А в самой квартире кавардак. Накрытый стол, несколько юнцов на диване в полукоматозном состоянии. Музыка танцевальная, но в пляс никто не идет. Видно, слишком крепкими были напитки, не рассчитала молодежь свои силы.

С кресла поднялся худощавый юноша. Светлые курчавые волосы, высокий, но узкий лоб, асимметрично посаженные глаза… Тома улыбнулась, узнав в нем юного Егора. Оказывается, это Савелий, ее племянник. Ему было три года, когда она подалась в бега, сейчас, значит, девятнадцать. На вид совсем еще зеленый парень…

– Какая девочка! – пошатываясь, Савва подошел к ней, обнял за талию.

Тома убрала руку, отступила на шаг. И в это время в квартиру ворвался разъяренный мужчина в дорогом летнем костюме… Это был Егор собственной персоной. Постаревший, располневший, но такой же резкий и скорый на расправу.

– Три минуты, чтобы очистить помещение! – рявкнул он так устрашающе, что юнцы разом пришли в чувство и, как встревоженные воробьи с провода, соскочили с дивана.

– А ты чего стоишь? – сверкнул он взглядом, обращаясь к Томе. – Если заплатили, хорошо. Нет – не мои проблемы… Пошла отсюда!

– А может, ты сам пойдешь?

Егор резко шагнул к ней, но замер – как будто натолкнулся на прозрачную стену.

– Ко мне пойдешь, братишка, – поправилась она.

– Томка! – всплеснул руками Егор. – Твою мать!..

– Маму не трогай.

– Э-э, что я такое говорю… Ум за разум зашел с этими детками… А ты живая, да?

– Нет, привидение. На вечеринку к твоему мальчику заглянула. Они тут духов вызывали…

– Духов?! – встрепенулся Егор. И гневно посмотрел на сына: – Сколько раз говорил тебе, не связывайся с чертовщиной…

– Ну, спасибо тебе, братишка. – Тома насмешливо скривила губы. – В чертовщину меня записал… Не умирала я. И не воскресала. А ты так и не научился шутки понимать…

– А-а, так это шутка? – озадачился Егор.

– Здравствуй, Савва, – махнув на него рукой, обратилась она к бледному от страха юнцу. – Я не привидение. И не девочка по вызову. Я твоя родная тетка.

– Здрасти, – выдавил из себя племянник.

– Может, кто-нибудь чаю предложит с дороги?

– Может, лучше сто грамм?

– Нет, не сегодня…

Разогнав друзей сына, Егор заставил Савву наводить порядок в доме, а сам накрыл стол в малой гостиной.

– Ты уж извини балбеса, за продажную тебя принял, – с повинной головой сказал он.