– Главное для меня – это находиться поближе к Епифанцеву. Чтобы быть в курсе всех его домашних событий. И может, именно у него дома мне удастся подсунуть ему…

– Полетт! Он не дурак, если на него посыпятся неприятности, он обязательно свяжет это с появлением в его жизни легкомысленной журналистки-практикантки.

– Да, дедуля, конечно, ты прав. Но что мне тогда делать? Столько усилий и средств затрачено на эту злополучную запись!

– Надо, чтобы диск подбросил ему кто-то другой, чтобы Епифанцев не связывал это с тобой, ма шер.

– И чтобы он это видел! Точно! Тогда он не подумает на меня… Но кто возьмется осуществить эту почетную миссию?

Дед крякнул, отодвинул от себя тарелку.

– Полетт, если ты мне, конечно, доверишь, то эту миссию я мог бы взять на себя.

– Ты серьезно? И как ты собираешься это сделать?

– Я, допустим, мог бы прийти к нему в кабинет и попросить взять меня на работу сторожем…

– Дедуля! Если бы ты видел, какие у Епифанцева сторожа! Молодые, крепкие ребята в пятнистой форме. Тебя и близко не подпустят к ним. Да и потом, у него наверняка есть отдел кадров, который решает эти вопросы. Отпадает!

Ариша прищурил глаза, почесал затылок.

– А тогда я встану возле колбасного цеха и буду ждать твоего Епифанцева. Когда его машина выедет за ворота, я подбегу к ней, брошу диск в окно и быстро убегу!

Я посмотрела на деда. Представить себе, как он на большой скорости улепетывает от серебристой «Ауди» я не могла. Арише почти семьдесят. Устанавливать в таком возрасте спринтерские рекорды весьма затруднительно. При желании водитель Епифанцева догонит деда в два прыжка. А вдруг он начнет дубасить его? Нет, рисковать единственным родственником я не могла даже ради высокой цели мести.

– Спасибо за идею, дедуля!

– Ну так что, так и сделаем? – Ариша радостно потер руки.

– Да. Только диск в машину бросишь не ты.

– Не я?! А кто же, Полетт?

– Есть у меня ребята, которые возьмут на себя эту почетную работу за весьма умеренную плату.

Ариша сник. Я его понимала: деду хотелось как-то поучаствовать в благородном деле. Видя, что он потух, я постаралась взбодрить старика:

– Ариша, обещаю: если подвернется для тебя что-то подходящее, я обязательно привлеку тебя к своей работе.

Деда такая перспектива вполне устроила, он поблагодарил меня за обед и отправился наверх в свою комнату подремать с газетой в руках. А я принялась убираться на кухне и заодно размышлять.

Вечер был изумительным. После обеда налетели тучки, прошел небольшой ласковый дождик. Облака задержались на небе, и потому жары не было. Приятная прохлада разливалась по городу.

Я ходила по дорожкам парка взад и вперед и якобы любовалась травкой и цветочками на клумбах вместе с остальными гуляющими. На самом деле я высматривала моих знакомых бомжей Васю с Люсей. Они уверяли, что их можно найти здесь.

Наконец я заметила эту парочку. Они шли по парку с большим мешком, по дороге пополняя его содержимое новыми бутылками, найденными под скамейками и в кустах. Вася с Люсей присели на одну из лавочек, с которой тотчас поднялись две девушки и, брезгливо морщась, отошли в сторону. Моим ребятам только это и было надо. Они по-хозяйски расположились на лавочке, высыпали все бутылки на траву, а потом начали складывать свое добро обратно, ведя ему счет. Я поспешила к моим знакомым.

– Шестнадцать, семнадцать… Эту выбрось, не пригодится! – командовала Люся.

– Почему не пригодится? – возмутился Вася. – Такие по сорок копеек берут.

Он отправил бутылку в мешок к остальным.

– Восемнадцать, девятнадцать…

Я терпеливо ждала, пока ребята закончат эту важную для них операцию.

– Двадцать три! – с восторгом заключила Люся. – Пойдем сдавать… На сигареты хватит.

– Привет!

Бомжи посмотрели на меня.

– Здрасте!

– Ну, что, для вас есть работа. Вы как?

– А какая работа? – уточнила Люся.

– Надо бросить одному товарищу в машину бумажный конвертик.

– С чем? С деньгами?

– С запиской.

– И все? – засомневался Вася.

– Все.

– Сколько? – Люся хитро прищурила глаз. Я поняла: ее не проведешь, она точно знает, какую сумму я должна буду им заплатить за такую ответственную работу.

– Сотка.

Люся сникла. Она недовольно пожевала губами и с тоской посмотрела на своего друга. «Она нас дурит», – говорил ее взгляд.

– Сколько же ты хочешь? – удивилась я.

– Сто пятьдесят! – выпалила Люся и сама замерла от своей смелости.