Цзинь попросила соседей присмотреть за домом и покорно пошла за Ню Вэнем.

«Наверно они пошли жаловаться в ямынь, — решили соседи. — Раз с нашим соседом случилось такое несчастье, надо бы и нам пойти в ямынь дать показания, а то как бы нас не запутали в это дело».

Рассудив так, соседи Ню Чэна тотчас отправились в ямынь.

Тем временем известие о смерти Ню Чэна обошло ближние и дальние селения. Доложили об этом и Лу Наню. Надо сказать, что до Лу Наня уже давно доходили слухи о том, что Лу Цай во всю занимается ростовщичеством, сдирая три шкуры с должников. Когда слуги рассказали Лу Наню о том, что Лу Цай избил его батрака, и объяснили, из-за чего возникла драка, Лу Нань пришел в ярость и в тот же день прогнал Лу Цая, приказав предварительно дать ему тридцать палок и отобрать долговую расписку Ню Чэна. Эту расписку поэт собирался вернуть батраку, когда тот придет жаловаться на Лу Цая. Теперь, узнав о том, что Ню Чэн умер, поэт приказал слугам найти Лу Цая и отвести его в ямынь. Кто мог знать, что Лу Цай, тоже прослышав о смерти Ню Чэна и понимая, что придется за это отвечать, уже давно скрылся неизвестно куда.

Между тем, Ню Вэнь и Цзинь, запыхавшись, прибежали в ямынь и доложили о случившемся Тань Цзуню. Последний, очень обрадовавшись, побежал сообщать об этом начальнику уезда. Затем он вышел к ожидавшим его родственникам умершего, научил их, что нужно говорить, а сам тотчас настрочил донос, в котором обвинял Лу Наня в том, что он отравил Ню Чэна за то, что жена батрака отказалась сожительствовать с поэтом. Состряпав донос, он *приказал Цзинь и Ню Вэню бить в барабан и кричать о несчастье , случившемся в их семье. Ню Вэнь, подчиняясь его распоряжению, приказал жене брата делать то же, что будет делать он сам, и оба они, *не считаясь с тем, что «трижды семь — двадцать один» , схватили палки и стали изо всех сил бить ими по барабану, в один голос громко крича о своей обиде и прося помощи закона. Слуги ямыня, предупрежденные Тань Цзунем, не стали им мешать. Услышав барабанный бой, начальник уезда поспешил выйти в присутствие и распорядился, чтобы к нему привели пострадавших. В то время, когда начальник уезда просматривал жалобу, явились со своими показаниями соседи покойного. Начальник уезда не пожелал их выслушать: все его внимание было устремлено на донос, составленный Тань Цзунем. Лишь прочитав донос, Ван Цэнь для проформы задал собравшимся несколько вопросов, а затем, не написав даже ордера на арест, вручил Тань Цзуню *палочку и приказал служителям немедленно отправиться за Лу Нанем, чтобы привести его в ямынь.

Людей, отправляющихся к Лу Наню, Тань Цзунь напутствовал следующими словами:

— Начальник уезда считает это дело очень важным. Поэтому, когда вы войдете в дом Лу Наня, хватайте всех, кто попадется, кроме женщин и детей, и тащите в ямынь.

Служители ямыня знали, конечно, о злобе, которую питал начальник уезда к Лу Наню. Но в то же самое время они слыхали, что Лу Нань — человек богатый, что у него много слуг, и понимали, что они не смогут проникнуть в дом поэта, если их пойдет всего несколько человек. Поэтому они собрали всех, кто был в ямыне; набралось человек пятьдесят, и вся эта толпа, как разъяренные тигры, бросилась за Лу Нанем.

Стояла середина зимы. Дни были короткие. Время приближалось к вечеру. Красные облака находили друг на друга, северный ветер пронизывал до костей, было очень холодно. Тань Цзунь, желая выслужиться перед начальником уезда, дал людям денег на вино, так что служители ямыня по дороге к Лу Наню подогревали себя вином.

Вся ватага во главе с факельщиками подбежала к воротам, выломала их и с криками ворвалась в сад. Они хватали всех, кто им попадался на пути. Слуги Лу Наня, не понимая, что происходит, шарахались в сторону и падали, сбиваемые с ног ворвавшейся толпой. Дети плакали, женщины кричали, не зная, куда спрятаться.

В это время жена Лу Наня вместе со своими служанками грелась у печки. Услышав страшный шум в саду, она решила, что начался пожар, и приказала служанкам пойти посмотреть, в чем дело. Не успели служанки еще сойти с места, как в комнату вбежал слуга:

— Хозяйка! Несчастье! В сад ворвалась целая толпа каких-то людей с факелами!

Жена Лу Наня решила, что в дом ворвались грабители, и так испугалась, что от страха у нее зуб на зуб не попадал.

— Скорей заприте дверь! — приказала она служанкам.

Не успела она договорить, как в комнату ворвался свет факелов. Служанки, не зная, куда спрятаться, метались по комнате и кричали:

— Спасите нас, помогите нам небесные силы!

— Что вы там мелете ерунду! — прикрикнули на них вбежавшие. — Мы служители из ямыня: пришли сюда, чтобы арестовать Лу Наня. Чего же голосить и звать на помощь!

Жена Лу Наня сразу поняла, что все это дело рук начальника уезда, который, вероятно, решил отомстить поэту за нанесенное оскорбление и затеять против него дело. Пытаясь запугать ворвавшихся, она стала кричать на них:

— Раз вы не грабители, а служители ямыня, то должны знать, как себя вести! Я уверена, что ничего страшного не произошло. Наверно какая-нибудь чепуха, вроде земельных дел, подворных налогов или регистрации брака. Почему же вместо того, чтобы притти днем, вы являетесь среди ночи, ведя за собой целую толпу с факелами и палками, и, как разбойники, врываетесь в дом? Вот я завтра пойду в ямынь и расскажу там обо всем. Посмотрим, что вы тогда запоете?!

— Нам только нужно, чтобы вы сказали, где Лу Нань, а там можете жаловаться, — нагло заявил один из служителей ямыня и подал знак, по которому люди бросились обыскивать комнату. Набив карманы безделушками и драгоценностями, они перешли в помещение, предназначенное для наложниц. Женщины, при виде ворвавшихся в комнату людей, от страха попрятались под кровати. Обыскав все и не найдя Лу Наня и здесь, посланцы из ямыня, рассчитывая, что хозяин должен быть в садовом павильоне, толпой повалили в сад.

Они не ошиблись: Лу Нань с гостями сидел в своем павильоне и пил вино. По бокам стояли служанки и пели. Слуга, посланный на розыски Лу Цая, докладывал в это время хозяину о том, что Лу Цай исчез. Вдруг с криком к павильону подбежали двое слуг:

— Хозяин, беда пришла!

— Что случилось? — спросил поэт пьяным голосом.

— Ничего не знаем, только целая толпа ворвалась в наш дом. Люди грабят, хватают всех, кто попадается под руку. Сейчас они ворвались в ваши покои.

Гости Лу Наня испугались, опьянение быстро прошло.