Факир некоторое время подержал перевязь на вытянутых руках, затем повернулся к статуе и принялся читать какую-то молитву на языке, в котором Игорь теперь совершенно точно распознал несомненное подобие иврита. Спустя месяц после знакомства с факиром он выяснит, что язык был древнехалдейским и всегда, везде, в любой части света, там, где возносят именно эту молитву сатане, делают это, пользуясь только им, сохраненным от Моисеевых скрижалей языком. Остальное – лишь несерьезная бутафория.

После окончания молитвы старик преподнес перевязь Игорю, тот понял, что от него требуется, принял перевязь из рук факира, надел ее на себя и вдруг услышал, как старик прошептал:

– Изида.

«Что-то похожее на пароль или условный знак. Изида? Богиня Древнего Египта? За кого он меня принимает, этот уголек? Пэм не сообщила ему, что я, так сказать, незнаком с теорией? Как там звали мужа этой Изиды? Вопрос из истории четвертого класса средней школы. Ладно, попытаюсь ему ответить».

– Озирис.

Старик, видимо, хотел сказать что-то еще, но Игорь перебил его:

– А что вообще происходит? Зачем они здесь собрались?

Старик на своем примитивном английском объяснил, что Чагра жрица, что она вот-вот помрет, и тогда все здесь присутствующие приступят к обряду ее погребения, что Игорю необычайно повезло, ему помогает Люциф, потому что лучшего момента для его посвящения в «друзей духа» и желать не приходится. «Дух» старухи перейдет в Игоря в момент церемонии сожжения.

Меж тем старуху вознамерились сжечь заживо, и ни в ком это намерение не вызвало ни малейшего сопротивления. Игорь с невольным содроганием смотрел, как ее ложе из ветвей, оказавшееся заранее сложенным костром, облили маслом и одновременно с нескольких сторон поднесли факелы. Огонь вспыхнул, взметнулся до потолка, а прямо в центре этого адского пламени стояла ужасная старуха и, казалось, медленно пританцовывала в такт песнопениям, которые хором исполняли собравшиеся. Вот она раскинула руки и принялась кружиться, не охваченная еще пламенем, которое бушевало пока только по краям, не затрагивая центра с безумной плясуньей. Время от времени все присутствовавшие прерывали свое пение и принимались сгребать раскаленные уголья ближе к центру костра, но старуха все еще держалась, хотя было видно, что она совершенно почернела от жара. Одежда и волосы ее сгорели, она в последнем усилии повернулась лицом к статуе, издав пронзительный смертельный вопль, и через мгновение рухнула в костер.

Далее уже ничего интересного не было, и все прошло как самый обычный ритуал, то есть с песнопениями чертовского гимна, исполняя который толпа индусов двигалась в такт своему пению. Костер догорел, старик взял в руку последнюю горсть тлеющих углей и, не обращая никакого внимания на запах своей жарящейся плоти, спокойно сказал:

– Игне Натура Реноватур Интегра.

Богохульный смысл этой фразы в ее схожести с надписью на кресте Иисуса по аббревиатуре: ИНРИ – ИНРИ, только надпись на кресте, сделанная по указанию Понтия Пилата, гласила: «Исус Назаренус Рекс Иудаеорум», а факир произнес сочетание, которым открывается множество сатанинских молитв: «Огнем Вся Природа Обновляется» – латинский оригинал, насчитывающий возраст, равный количеству лет с момента воскресения Христа.

Затем факир растер уголь в ладонях, подошел к Игорю и попросил его наклонить голову. Произнеся «ИНРИ» еще одиннадцать раз, старик посыпал его голову этим жертвенным пеплом, смешавшимся с пеплом старухи жрицы. С последней щепоткой пепла он назвал Игорю его новое имя. Вот так, без особенных происшествий в виде явления самого хозяина ада или еще кого-то из его свиты, наш герой, вчерашний московский студент Игорь Андреевич Лемешев, превратился в Великого Медиума самого сильного общества масонов-иллюминатов, которые отныне называли его Дагон.

Обретя новое имя, Игорь стал полноправным членом наиболее древнего вероисповедания культа зла. В силу своей молодости он ни разу не задал себе вопрос: «А не зашло ли все это слишком далеко?» Хотя это ничего бы не изменило. В любом случае теперь для его дара внушения нашлась единственная подходящая оправа. Единственная, как и для всех этих «потомственных ясновидящих», «ведунов» и «ведуний», «экстрасенсов», «оккультистов», «предсказателей» и прочей вполне легальной и безобидной на первый взгляд людской нечисти, – оправа Люцифера, падшего ангела, сатаны, во имя которого все они живут на белом свете, черт бы их побрал.

Игорь провел в Индии около двух лет. И все это время он учился самым разным вещам, постигая все тонкости оккультной науки. Он проехал всю Индию из конца в конец от Бомбея, который к тому времени не был еще переименован в Мумбай, до Калькутты, и везде он посещал разнообразные секты демонопоклонников, похожие на ту, где его посвятили в масонский орден иллюминатов. Схожесть этих собраний всегда заключалась в наличии статуи козла, попирающего земной шар, Бафомета – воплощения сатаны, которому начали когда-то поклоняться первые иллюминаты-тамплиеры, основатели всего мирового масонства. Мало-помалу Игорь из наблюдателя превратился в прилежного ученика, а затем, как казалось, и в истинного служителя этой древней, как сам мир, религии под названием сатанизм.

Что такое сатанизм и так ли страшен черт, как его малюют? Во всяком случае, у Игоря появилась на этот счет своя, совершенно неколебимая позиция. Для него сатанизм стал прежде всего олицетворением человеческого раскрепощения, и Лемешев признал, что куда правильнее жить по законам, данным чертом, нежели пытаться соблюсти христианские заповеди, ведь всем известно, что невозможно не нарушить хотя бы одну из них, живя в миру, а удаляться в пустыню и жить там, грызя корешки, не соблюдая правил личной гигиены, – это удел отшельников, которые лишь думают, что они избраны Богом, тогда как на самом деле их выбрало собственное безумие.