Шрифт:
– Интересно!
– Я сам опешил. Узнав, что она в положении, немного струхнул. Не отрицаю – что было, то было. Но потом поразмыслил и пришел к выводу, что наследник мне совсем не повредит. Уже хотел обрадовать Белянку, а она вдруг пропала. Два месяца пытался до нее дозвониться, несколько раз дежурил у подъезда. Тщетно. Увиделись, когда у нее живот округлился. Беляна сильно изменилась. Сказала, что не желает меня знать, и попросила оставить ее в покое.
– Ты настаивал, требовал от нее объяснений?
– Разумеется. Но стоило мне заговорить о ребенке, как она расхохоталась и понесла ахинею. Якобы зачала не от меня и вообще жалеет, что судьба столкнула нас в тот роковой день в булочной. Я ей не поверил, пытался понять что к чему – все напрасно. Беляна была непреклонна. Мне показалось, передо мной стоит совсем другая женщина. Не та беззаботная Белянка, с которой я познакомился.
– С тех пор вы не виделись?
– Нет. А зачем? Раз я ей стал противен, пусть строит жизнь без меня.
– Иван, Беляна никогда не упоминала в разговоре с тобой имена подруг, знакомых?
– Нет. У нас было достаточно других тем.
– Имя Марго ты не слышал? – на всякий пожарный уточнила Катка.
Додиков отрицательно замотал головой.
В коттедж Ката вернулась, обуреваемая самыми черными мыслями.
Интуиция подсказывала – с Фешевой случилась беда. Ей необходимо прийти на помощь. Но как? А главное – чем можно помочь незнакомому человеку, который исчез в неизвестном направлении?
Придется действовать практически вслепую. Двигаясь шаг за шагом, Катарина обязательно отыщет Беляну и маленького Александра. Она обязательно докопается до истины, и ничто и никто не сможет помешать ей в осуществлении задуманного.
Глава 5
К восьми часам к Копейкиным пожаловали многочисленные «родственнички». Бывшие мужья, дети, родители – все устроились в гостиной, наблюдая за взволнованным Агафоновым.
Геннадий был в ударе. Мужик возлагал на свое детище большие надежды, и ему не терпелось начать представление.
Призвав всех к тишине, он завел длинную речь, из которой Катка поняла, что с минуты на минуту в коттедже появятся люди и начнется съемка «приветствия».
– Вы должны быть естественными, – говорил Геннадий. – Посмотрев приветствие, зрители сразу обязаны понять, кто есть кто. Старайтесь держаться раскованно, но в то же время не забывайте – вы не актеры, а люди, которым посчастливилось стать участниками реалити-шоу.
– Я актриса, – подала голос Гаврилюк.
– Лидуня, мы в курсе, но не переигрывай.
– Настоящая актриса не знает такого слова, – Лидия Владимировна поудобнее уселась на диване.
Свекровь, которая уже ненавидела Гаврилюк, едва слышно выругалась.
Канделария Хуановна, теребя в руках невесть откуда взявшиеся ножницы, спросила:
– Как будет распределяться эфирное время?
Катка с удивлением посмотрела на старуху.
– Все зависит исключительно от вас. Помните, не мы, а вы делаете это шоу. Безынициативность и аморфность не приветствуются. Как говорится, все в ваших руках. При монтаже мы вырежем все, что хоть в малейшей степени может повлиять на снижение рейтинга.
– Подождите, – Ката старалась уяснить, о чем толкует Агафонов. – Разве так снимают шоу? Я думала…
– Ката, – перебил Геннадий. – Ты не могла ни о чем думать по той простой причине, что наше шоу не похоже ни на одно имеющееся. У них свои правила, у нас свои.
– Эксклюзив, – выдала Розалия.
– Точно, – поддержал Дориан.
– То есть если я буду просто лежать на кровати и читать книгу, это не покажут?
– Естественно. Кому интересно смотреть на читающую Кату Копейкину?
– При условии, что ты не будешь читать, сидя на унитазе, – засмеялась Дора.
– Об этом не мечтайте.
– Ката, – Таня села на подлокотник кресла и, окинув Копейкину жалостливым взглядом, с расстановкой произнесла: – Большинству зрителей интересно наблюдать за чем-нибудь эдаким. Понимаешь?
– Не совсем.
– Ну эдакое. Скандалы, склоки, драки, в конце концов.
– Или интим, – снова влезла свекровь.
– Совершенно верно. Камеры наблюдают за вами двадцать четыре часа в сутки, а потом мы будем отбирать лучшие кадры, которые впоследствии покажем по телику.
– Почему нельзя сразу снять необходимые кадры?
– Это невозможно. Будет пресно и скучно.
– Но почему?
– Ката, Катариночка, – Геннадий улыбнулся одной из своих многочисленных фирменных улыбок, но его глаза оставались серьезными. Казалось, он вот-вот был готов заорать: «Какая ты тупая». Найдя в себе моральные силы, Агафонов спокойно произнес:
– Сколько раз в день ты ходишь в туалет?
– Прекратите.
– Нет, ответь, – настаивал продюсер.
– Я не считала.
– Раз пять?