– Вообще-то, лорд Роли, – сказала она, ощущая, как нарастает шум в зале, – я бы с удовольствием глотнула свежего воздуха.

– Ага! Вам его обычно доставляют в бутылке? В закупоренной, я так полагаю.

Стоявшая рядом Леандра снова захихикала. Эванджелине захотелось оттолкнуть подругу в сторону.

– Возможно, вы доставите меня к нему, – как можно спокойнее отреагировала Эванджелина. – Я думаю, вы понимаете меня.

Он предложил ей руку.

– Я стараюсь быть услужливым. – Коннолл кивнул ее матери: – Могу я принести вам что-нибудь, миледи?

– Ничего, лишь верните мою дочь своевременно для кадрили с лордом Редмондом, – ответила виконтесса.

– Разумеется.

Они пересекли зал и оказались перед одной из четырех дверей, выходящих на террасу и в сад.

– Я знаю, что вы стараетесь, – сказала она, отпуская его руку, едва они вышли из здания в прохладную, освещенную факелами темноту. Легкий ветерок омыл ей лицо, по ничего не сделал с путаницей мыслей в голове.

– Я стараюсь быть в точности таким, каким вы хотите меня видеть, – продолжил Коннолл, подходя к каменным ступенькам веранды. – В этом нет никакого секрета.

Она повернулась к нему:

– Нет. Вы пытаетесь убедить меня, что я сама не понимаю, чего добиваюсь. Однако вы ошибаетесь.

Коннолл прислонился бедром к цветочному вазону.

– Похоже, вас это очень беспокоит.

– Я хочу мужа, – сказала она. – Хочу определенного сорта мужчину, как некоторые люди хотят определенной породы… собачку.

– Я могу счесть себя оскорбленным.

Она покачала головой, не позволяя ему сбить себя с мысли:

– Мы оба знаем, что вы не входите в мой список предпочтений. Зачем вы притворяетесь?

Некоторое время он молча смотрел на нее, затем выпрямился.

– Надеюсь, вы понимаете, что оказались участницей греческой игры, мораль которой заключается в следующем: «Опасайся того, чего ты желаешь». – Коннолл сделал шаг к Эванджелине. – Сегодня я то, чего вы хотите. У меня нет мнения, не совпадающего с вашим, нет иных мыслей, кроме тех, которые должны вас порадовать. – Он сделал еще один шаг. – А теперь вопрос: сегодня я вам больше нравлюсь, чем вчера?

– И что, если вы мне больше нравитесь таким, как сегодня?

На его лице появилось выражение искреннего сожаления.

– Если я больше нравлюсь вам сегодняшний, Джилли, то вас должен полностью удовлетворять Дэпни или Редмонд, и я почтительно выхожу из гонки.

Несколько секунд она ошеломленно смотрела на него.

– Но вы… – Она замолчала, наклонив голову, чтобы посмотреть на него под другим углом. – Вы оделись в голубое, как я и просила. Зачем вы это сделали?

Коннолл пожал плечами:

– Это всего лишь одежда, Джилли. – Он протянул руку и легонько коснулся пальцем ее щеки. – Я надеюсь, что вы стоите расходов на этот…

– На этот урок? – закончила она, отталкивая его руку. – Вы глупый человек.

Коннолл нахмурил брови:

– Прошу прощения?

– Почему это я не права? Почему правы вы? Потому что вы думаете, что мужчина не должен ничего делать для того, чтобы услужить женщине? Что она должна одеваться так, чтобы он хорошо смотрелся, а он не должен откликаться на ее желания или просьбы? Это…

– Достаточно, Эванджелина, – прервал ее Коннолл.

– Почему? Потому что вы так говорите? Мне кажется, что я вам нравлюсь, в то время как вы мне – нет. Именно вам необходимо стать другим. Вам, а не мне.

– Вы закончили?

– Да, закончила. Я собираюсь надеть бриллиант. Не важно, приносит он счастье или несчастье, но, кажется, он помогает отделаться от вас, – сердито заключила Эванджелина.

Не успела она сделать двух шагов, как Коннолл повернул ее лицом к себе.

– Это что такое? Это вряд ли…

Он поцеловал ее. Она забыла даже вдохнуть, когда его рот прижался к ее губам. Она ощутила запах портвейна и мыла для бритья, и у нее закружилась голова: Эванджелина положила руки ему на плечи и оттолкнула его.

– Это не…

Он снова пошевелился, дразня и пощипывая губами, пока на смену сумятице мыслей в ее голове не пришло лишь одно имя – Коннолл. О Господи, он умел целовать! Чувствуя себя беспомощной, словно мошка, летящая на огонь, Эванджелина прижалась к его груди, руками обхватила его плечи, ее пальцы запутались в черных волнистых волосах. Если бы им ничего другого не нужно было делать, а только целоваться, то не было бы никаких проблем в совместной жизни.

Его тело вдруг опустилось, и она оказалась в воздухе, чувствуя, что ее баюкают его руки.