Еще один новый землепашец – А. К. Шаханов. О нем, наверное, стоит рассказать подробнее.

В районном центре Калаче-на-Дону Александр Константинович Шаханов человек известный. Прежде он работал экономистом на заводе, преподавал в техникуме, в шумную пору «волгоградских митингов» избирался депутатом районного Совета, где был очень активен. Сторонник здорового образа жизни – бега трусцой, лыж, русской парной. Шаханов всегда жизнерадостен, улыбчив. Руки у вчерашнего преподавателя стали крестьянскими – мозолистые, потресканные, и намертво въелась в них земля. Встретил его недавно бывший сослуживец и охнул: «Ты чего, Константинович, так похудел? – И сам же догадался: – Земля тебя сосет…»

Дело в том, что молодой пенсионер, шестидесятитрехлетний бывший экономист А. К. Шаханов с 27 апреля 1991 года является владельцем 3,3 гектара земли на месте уже забытого ныне хутора Бугакова рядом с Бугаковским озером. Три гектара на первый взгляд мелочь по сравнению с крестьянскими хозяйствами в 50, 100, 800 гектаров. Но недаром сказал Шаханову председатель колхоза «Россия» В. Ф. Попов: «Если справишься с этой землей, памятник тебе поставим». Он знал, что говорил: ведь не зерновые культуры собирался сеять Шаханов на своем клочке земли, а овощи. В коллективных хозяйствах нагрузка на одного овощевода – один-два гектара. Но работает на него колхозная техника, а помогают городские помощники. И все равно тяжкий труд. Шаханов же остался со своими гектарами один на один, без радетелей и подмоги. Давайте посмотрим, что получилось из этого, на мой взгляд, невольного, но очень показательного эксперимента. Стоит ли сооружать Шаханову памятник? Злые языки говорят, что надо сооружать не памятник, а завод репейного масла, потому что новый земледелец репьями зарос. Как очевидец, живой свидетель, вдоль и поперек обошедший землю Шаханова, утверждаю, что репьев там нет. Сорняк, конечно, имеется, о нем разговор ниже. Но репейник пышно растет на соседних участках.

Дело в том, что «подвиг» свой Шаханов начинал не один, а в компании сотоварищей. В одиночку он бы не решился. «Лишь земли добейся, Константинович! – уверяли его сотоварищи. – У нас все в руках: электричество, тракторы, машины, вода». Он добился. Землю весной 1991 года дали всем шестерым друг возле друга: Шаханову, Борисову, Полянскому, Горшенину, Марченко, Криштопе. Но «колхоз» не получился. Вместе кое-как землю вспахали, кое-как засеяли бахчевыми, пошли сорняки. Шаханов с семьею начал прополку. Сотоварищи медлили, но говорили, что «урожай будем делить поровну». Все поняв, Шаханов оставил напрасный труд. «Прополку» вела лишь чужая скотина. И делить оказалось нечего. Тогда и понял Шаханов, что коллективное хозяйство вшестером нежизнеспособно. Он ушел в единоличники, имея 3,3 гектара земли, собственные руки и желание работать.

Новоявленный фермер не был восторженным юнцом, он понимал трудности, которые ждут его. Обманувшись в «колхозе», он надеялся на государство, которое обещало помощь деньгами, техникой, организацией. Шаханову положена была ссуда в 30 тысяч рублей. В райцентре обещали организовать предприятие по обработке земли мелким крестьянским хозяйствам. Идея отличная. Подаст заявку – и вспашут. Надо прокультивировать – сделают. Лишь плати. Ведь и в самом деле, иметь при трех гектарах машинный парк незачем. А еще было много постановлений московских, президентских указов о помощи фермерам. Им поверил Шаханов.

Поверил, но, не дожидаясь манны небесной, взялся за лопату. Осенью 1991 года он начал ставить ограду вокруг своих трех гектаров: вкапывал столбы, натягивал проволоку. Вручную вырыл шестиметровый колодец. Вручную углублял полузасохший пруд на краю участка. Он понимал, что без воды – погибель. Той же осенью и тоже вручную посадил 600 саженцев: яблони, груша, вишня, слива, грецкий орех, абрикосы, смородина, виноград. Завез навоза. Готовился к новой весне.

От государственной власти новый хозяин помощи не дождался. Ссуду получил поздно. Единственную технику, мотоблок МБ-1, купил в конце сезона. А значит, все лето работал на трех гектарах лопатой, мотыгой, воду носил ведрами на коромысле. На свой участок ушел он жить постоянно в конце апреля. Дневал здесь и ночевал, соорудив плетневый шалаш, плетневые же туалет и будку для собаки.

Пройдем вместе с хозяином по участку. Позади долгое знойное наше лето, сухое, почти без дождей. Посажено было 20 соток картошки. Она не уродилась. Нужен полив. Ведрами воды не натаскаешь. Тем более на Дону не было тогда половодья. Уровень воды упал. Колодец и прудок обмелели. 15 соток капусты тоже не порадовали. Ручной полив – двести метров до пруда. Словом, с капустой не получилось. 8 соток огурцов – вовсе никакие. Помидоры достались трудно. Первая рассада померзла, вторую сгубили прорвавшиеся на участок коровы. Но все же поднялись кусты, а плоды мелкие. И тут воды не хватило. Подсолнух сгубил жаркий суховей. Сахарная свекла вовсе не взошла из сухой земли. Тыква, и та не уродилась.

Словом, выручил Шаханов за свою продукцию – арбузы да помидоры – около двух тысяч рублей. А еще обеспечил свою семью на зиму. Это в доход. А расход – все немалые затраты: огорожа, саженцы, семена, навоз да еще немереный тяжкий труд все долгое лето с утра до ночи. Лопата, мотыга, ведра на коромысле. Вся пенсия уходит сюда. Последние деньги со сберкнижки сняты. «Умру – не на что похоронить», – признается Шаханов. А на что он надеялся? Ведь не мальчик же. Да вдобавок экономист. Считать умеет. Надеялся, что в пруду и колодце будет вода. Надеялся, что лето будет не такое знойное. Надеялся, что купит небольшой трактор «Т-40» или «Т-25». Но все надежды оказались пустыми. Даже мотоблок удалось купить слишком поздно. И ожидаемого дохода с земли новый крестьянин не получил. Ко всем бедам добавился анализ почвы, который лишь теперь сделан волгоградской лабораторией по заявке земельного комитета. Вывод специалистов достаточно суров: «0,5 процента гумуса… пригодна для пастбища и орошаемого сенокоса». А ведь Шаханов занимается овощами и садом. Он и сейчас мечтает:

– Здесь будут ореховые деревья стоять, защита от ветра. Здесь – виноградник. Вдоль ограды – черная смородина.

Но молодые деревца приживаются плохо, многие засохли. Воды не хватает. А он не сдается:

– Трагедии нет. Тружусь с утра до вечера. Стыдно перед семьей, перед внуками, перед знакомыми. Но не отчаиваюсь. Попробую еще один год. А там…

Честно сказать, он не похож на крестьянина XX века, тем более на заморского фермера, скорее на Робинзона Крузо или Генри Торо. Был такой в прошлом веке в Америке чудак философ, который поселился и жил на земле, доказывая, что любой человек способен себя прокормить от земли. Вот и хозяйство Шаханова не из нынешнего века: лопата, мотыга, ведра на коромысло, вручную выкопанный колодец. Посмеяться над ним? Позлословить про репейное масло? Не могу. Тяжкий и долгий труд на плечах этого человека. Труд честного земледельца. Он не сам туда пришел, на сгинувший хутор Бугаков. Его позвали новые времена. Он им поверил. А теперь не может даже положенного бензина для мотоблока получить на нефтебазе. Дело понятное… В далеком Калаче-на-Дону свои президенты, тем более на нефтебазе. Им никто не указ.