Шрифт:
– Ты давно живешь в детском доме? – спросила она, глядя на падающие снежинки.
– Давно, – нехотя ответила Лиза.
– Сколько? Лет пять? Шесть? Восемь?
– Четырнадцать! От меня отказалась мать. Отказалась еще до того, как я появилась на свет. Она меня ненавидела и жаждала поскорее избавиться.
– Откуда ты знаешь, кто рассказывал?
– Ну и дура ты. Я, по-твоему, идиотка или даун? Сама прекрасно знаю, что была мамаше поперек горла. Иначе не очутилась бы в доме малютки.
Ирина грустно вздохнула.
– Не повезло тебе.
– Не надо меня жалеть! – озлобилась Лизавета.
– А у меня было все. Красивая одежда, дорогие игрушки, вкусная еда. Даже нянька с нами жила.
– Нянька?
– Представь себе.
– И что она делала, – прыснула Лиза, – сопли тебе вытирала? Ты такая дылда, неужели не могла обойтись без няньки!
– Ты не понимаешь.
– Объясни так, чтобы поняла.
– У нас была очень обеспеченная семья, и нянька была необходима как воздух.
– Как это?
– Ну, так заведено. Те, у кого есть деньги, всегда нанимают нянь-воспитателей для своих детей.
– А за фигом? В школе учат целыми днями, так еще дома вредных старух терпеть? Ну уж нет, окажись я на твоем месте, ни за что не потерпела бы рядом с собой няньку.
Внезапно Ира расхохоталась.
– Ты чего?
Ирина продолжала смеяться.
– Прекрати ржать. А то ща вмажу!
Угроза подействовала, Ира умолкла.
– А теперь говори, почему заливалась?
– Теперь мы с тобой в одинаковом положении: у нас нет ни родителей, ни нянек, ни друзей.
– Ошибаешься, друзья у меня имеются, но… они все уроды.
Несколько минут Лиза хранила гробовое молчание, а затем вдруг проговорила:
– Я всегда мечтала, чтобы у меня была настоящая подруга. Одна-единственная, но обязательно настоящая. Понимаешь?
– Понимаю.
– Здесь девчонки вроде ничего, но до сегодняшнего момента никто из них не подходил на роль подруги.
– До сегодняшнего?
Лизавета смутилась.
– Мне кажется, мы могли бы подружиться… с тобой.
Ира опешила.
– Повтори.
– Да не вылупляй глаза, я серьезно. Ты мне нравишься, и если согласна быть моей подругой, гарантирую тебе полную безопасность. Тебя пальцем не посмеют тронуть.
Дабы не закричать от переполнявших ее чувств, Ира радостно закивала.
– Лиз, я согласна, я очень хочу стать твоей подругой.
– Тогда начнем наши занятия. Для начала тебе надо избавиться от своих примочек и перестать походить на избалованную дочку богатеньких родителей. Помни, здесь все равны. Ты одна из нас, а те, кто выделяется и ведет себя иначе, чем основная масса, становятся мишенью для битья и насмешек.
– Что мне надо делать?
– Беспрекословно слушаться меня и не перечить.
Так для Ирины начался новый виток в жизни.
Вскоре они с Лизаветой действительно превратились в подружек, о которых принято говорить «неразлей вода».
Время стремительно шло вперед.
Когда ненавистный детский дом остался позади, государство выделило Ирине комнатушку в Черемушках. Как же она радовалась, что у нее появилась возможность жить отдельно. Конечно, маленькая комната – это далеко не хоромы, но по сравнению с общей спальней интерната она казалась самым настоящим раем.
Ира работала на фабрике, получая за свой труд сто тридцать рублей в месяц. Роскошным образом жизни даже не пахло. Денег едва хватало на еду и мало-мальски приличную одежонку.
Лизавета не давала о себе знать около года. Ирина пыталась найти подругу, но та словно в воду канула, поэтому, когда Лизка нарисовалась на пороге коммуналки, Ира чуть не задушила девушку в объятьях.
– Лизка, ты где пропадала? Я уже начала беспокоиться. Не звонишь, не заходишь.
– Тебя не учили, что гостей сначала надо угостить чашечкой крепкого кофе, а уже потом забрасывать вопросами?
– Прости, проходи на кухню. Только… Лизок, у меня нет кофе.
– Вообще?
– Я его не пью, предпочитаю чай.
– Да, подруга, живешь ты, мягко говоря, не ахти. Ну и помойка.
– Да ладно тебе, можно подумать, твоя комната намного лучше.
Лизавета заговорщически улыбнулась и потопала к обшарпанной двери.
– Забей на чай, у меня к тебе важный разговор.
Устроившись на кровати, Лиза вытащила из полиэтиленового пакета коробку из-под обуви и, подмигнув Ирине, спросила: