Специалисты обсуждали вопрос, какую опасность представляет собой суперсовременный, чудовищно разбухший город, хотя случившееся бедствие считалось «сугубо японским». Весь мир содрогнулся, узнав об огромном числе жертв.

Со всех концов света в адрес японского правительства посыпались телеграммы с выражением сочувствия. Американские газеты и телеграфные агентства, пристрастные ко всякого рода «помощи», начали кампанию за оказание помощи Японии «в любом виде». Японцам, проживающим за границей, каждодневно приходилось выслушивать слова соболезнования, среди которых порой проскальзывало и откровенное злорадство. Шли дни, и сочувствие сменилось любопытством: что станет с Японией теперь, какое влияние может оказать это великое бедствие на будущее страны? Вот что интересовало теперь мировую общественность.

Япония не сходила с уст. Не сходила с уст эта единственная на Дальнем Востоке страна, которая преуспела в модернизации своего хозяйства, победила в двух войнах, а будучи раздавленной в мировой войне, так быстро восстановила свою экономику, что достигла третьего места в мире по национальному валовому производству. Всеобщее внимание привлекала эта неумеренно работающая, неумеренно производящая, оказывающая влияние на мировую экономику, в общем какая-то уж слишком «назойливая» страна… Находились и такие, кто не без удовольствия принял сообщение о постигшем ее бедствии. Одна английская газета так прямо и написала: «Сами виноваты, что довели до этого».

И еще:

«Япония, продолжая развитие своей экономики в стиле „камикадзе“ и в традициях „харакири“, другими словами, игнорируя человека и совершенно не уважая человеческую жизнь, создала гигантский, безумный, противный человеческой природе, подобный военному кораблю город и, надеясь на „банзай“, пошла в атаку на мировой рынок. Однако авантюра кончилась крахом и привела к многочисленным жертвам. То же самое некогда случилось с огромным дредноутом „Ямато“, который, игнорируя военную тактику, действовал без воздушного прикрытия истребителей. Национальный характер и после совершения ошибок не меняется. Япония и в двадцатом веке без конца повторяет свои „типовые“ ошибки — от осады русских крепостей во время русско-японской войны и до сегодняшнего дня. По-видимому, потребуется еще немало лет и много ошибок, прежде чем Япония сделает вывод из этого весьма болезненного урока».

Тем не менее внешне весь мир сочувствовал Японии. В фонд пострадавших поступали вещи и деньги. Америка заявила о безвозмездном предоставлении двух тысяч разборных домов и медикаментов, Советский Союз — пассажирского теплохода водоизмещением в двадцать тысяч тонн, который мог служить временным жилищем для лишившихся крова.

Правительство сделало срочный заказ японским и заграничным фирмам на пятнадцать тысяч разборных и пять тысяч переносных домов. Дело шло к зиме, необходимо было обеспечить жильем всех, кто оказался на улице. На складах насчитывалось три тысячи так называемых «капсульных домиков», месячное производство которых еще не превосходило семисот-восьмисот единиц. К сожалению, более половины предприятий, производивших эти дома, погибло в Канто. Но в Америке, Канаде и Европе такие дома изготовлялись по японскому патенту. Там оказалось пять тысяч уже готовых домов. Срочно был заключен договор на их закупку. Хотя разборные и капсульные дома уже стали предметом международной торговли, в таких размерах они импортировались впервые.

Одновременно Япония начала закупать подержанные пассажирские суда. Несколько десятков таких судов были приобретены по объявленной цене в Бразилии, Австралии и Скандинавских странах. Суда покупались независимо от стоимости. Ажиотаж был настолько велик, что резко поднялись в цене акции корабельных компаний.

Когда аэропорт Нарита, пострадавший намного меньше аэропорта Ханэда, через два дня после землетрясения был восстановлен, в Японию началось паломничество финансистов и промышленников, которые хотели собственными глазами оценить последствия катастрофы. Роль Японии в мировой экономике, особенно в экономике Дальнего Востока, в последнее время уже нельзя было игнорировать. Сейчас положение несколько изменилось. Огромный ущерб, нанесенный политическому и экономическому центру страны, в дальнейшем мог повлиять на экономические связи с ней.

Среди прибывших иностранцев были два неприметных человека. Оба высокие, с портфелями «дипломат», в скромных, на все сезоны плащах, надвинутых на глаза шляпах и солнечных очках. Они ничем не отличались от бизнесменов. Но на машине «линкольн-континенталь», в которую они уселись вместе с встречавшими их тремя востроглазыми молодыми людьми, был дипломатический номер.

«Линкольн» двинулся по забитому шоссе Токио — Тиба, посередине его круто свернул на север, в районе Адати проехал по временному мосту и в районе Тиода, пострадавшему сравнительно мало, проскользнул во двор одного посольства. На поездку ушло около полутора часов, а еще через десять минут эти двое уже беседовали с послом и секретарем посольства в одной из дальних комнат особняка.

— В общем нужно досконально изучить, какое влияние окажет Токийское землетрясение на дальнейшее развитие Японии… — повелительным тоном говорил немолодой мужчина с залысинами, обращаясь к послу. — Разумеется, в пашем департаменте этим уже занимается специальная группа, но для более тщательного изучения я хочу оставить здесь на некоторое время одного из наиболее способных ее сотрудников…

Он указал на сопровождавшего его блондина лет тридцати.

— Конечно, ущерб достаточно велик, — сказал посол, разливая вино из стоявшего на каминной доске графинчика. — Пить будешь? Токай… Но Япония — экономически мощная страна. Она быстро оправится. Возможно, это даже послужит своего рода стимулом для дальнейшего развития.

— Однако после прошлогоднего Кансайского землетрясения прошло слишком мало времени… — сказал немолодой мужчина, взяв поданный послом бокал. — И тогда было локальное землетрясение. Пострадали в основном Киото и районы от Киото до Осаки. Экономический ущерб был незначительный. Но, знаешь ли, два сильнейших землетрясения за столь короткий период — это уж слишком. Ведь пострадали два крупнейших центра страны, и это не может не отразиться на экономике. А уж о настроении людей и говорить нечего…