Шрифт:
– Хорошо, в следующий раз я вам прикажу. Но учтите, если вы меня ослушаетесь, я лично…
– Как ты смеешь мне угрожать?! Да знаешь, что я с тобой сделаю? Я… я… – Розалия отошла на шаг назад и завопила: – Гликерия! Гликерия, фас! Апорт! Взять! Чужой!
Ката вовремя успела смыться из гостиной и забаррикадироваться в спальне.
– Ну, Розалия, ну держись, я тебе это припомню, – бормотала она, придвинув к двери комод.
Ужинать сели в начале десятого. Розалия от вечернего приема пища отказалась и ограничилась чашечкой крепкого кофе. Ката вяло ковыряла вилкой, а Наталья с ужасом наблюдала, как Гликерия Модестовна со скоростью света опустошает тарелку. Надо заметить, ела Шухеровская за десятерых. Расправившись с тремя кусками жареной говядины и пюре, она опрокинула в желудок целую миску салата, съела полбатона белого хлеба и, несмотря на это, выглядела голодной.
Наталья нечаянно уронила вилку. Гликерия встрепенулась.
– Что это было?
– Вилка упала.
Розалия усмехнулась.
– Гликерия, нельзя же быть такой подозрительной. Неужели ты думаешь, что мои домочадцы хотят меня убить?
Модестовна вытерла губы салфеткой.
– Я здесь работаю всего ничего, но порой сама готова вас прихлопнуть. Шутка!
– И все-таки будь помягче. Запомни: ни Ката, ни Наталья не желают мне смерти. От них меня оберегать не надо.
– Что верно, то верно, – закивала Натали. – Мы же не звери какие-нибудь, а вы нас постоянно унижаете бесконечными обысками. Неприятно это, поймите. Не отрицаю, порой Розалия Станиславовна ведет себя отвратительно, так и хочется садануть ее чем-нибудь тяжелым. Ой… Нет, нет, вы неправильно меня поняли. Давайте забудем все, что я сказала, и продолжим ужин в тишине.
Заметив на себе испепеляющий взгляд свекрови, Ната посчитала лучшим удалиться из столовой.
– Слышали? – прогудела Гликерия. – А вы меня упрекаете.
– Натка пошутила.
– Эх, Катарина, наивная вы душа. Методы мои вам не нравятся. Я вот вам случай расскажу, произошедший пару лет назад в одном семействе. Жили, значит, в особняке трое: муж, жена и их двадцатилетний сын. У отца было два телохранителя, ходили за ним повсюду как тени. А однажды утром отца обнаружили мертвым в собственном кабинете. Угадайте с трех раз, кто мужика на тот свет отправил? Ни в жизнь не узнаете. Сынок родной! Ночью вниз спустился, взял на кухне нож и вперед. Прирезал папашку и, как ни в чем не бывало, спать отправился. Оказалось, сын страдал шизофренией. Вот вам наглядный пример. Вы, Розалия Станиславовна, хотите, чтобы вас ночью прирезали?
Ката поперхнулась.
– Мы с Наткой не шизофренички!
– А я ваши истории болезни не читала, поэтому всегда должна быть начеку. Профессия у меня такая.
Розалия с Катей обменялись многозначительными взглядами.
– Гликерия, детка, тебе не хватает женственности. Не обижайся, но ты ведешь себя как мужик – грубо, напористо. Фу! Такое поведение вовсе не украшает женщину, наоборот, оно ее уродует.
– На что вы намекаете? – нахмурилась Шухеровская. – По-вашему, я уродина?
– Не-е-ет! – быстро вставила свекровь. – Ты красотка! Но красота у тебя особая. Понимаешь, ее не видно невооруженным глазом. Она скрыта глубоко-глубоко, где-то там… короче, очень глубоко. Но если ты хочешь, то я помогу тебе вытащить ее на всеобщее обозрение.
– А за фиг?
– Детка, а как же внимание мужчин?
– Они мне даром не нужны.
– Ты им тоже… Вернее, почему не нужны? Разве ты не мечтаешь выйти замуж?
– Еще чего. Была я уже замужем, второй раз взваливать на себя обузу не собираюсь.
– У тебя был муж? У тебя?!
– Ну был. Семь лет прожили, потом расстались.
– Гм… а можно узнать причину вашего развода?
Гликерия Модестовна облизала нижнюю губу.
– Ударил он меня.
Розалия так интенсивно заморгала, что у нее отклеилась правая ресница.
– Гликерия, мне послышалось или ты действительно сказала, что супруг поднял на тебя руку?
– Представьте себе, поднял. Пришел с работы поддатый и давай голосить: где ужин, почему опять жареная картошка, не хочу, надоело, не буду. А потом как замахнется, как вдарит мне в бок – выше он не доставал – и орать продолжает.
– А что сделали вы? – спросила Ката, вжав голову в плечи.
– Да ничего особенного. Вмазала кулачком ему по мордочке, и все.
Розалия Станиславовна сглотнула.
– И на каком кладбище похоронен этот камикадзе?
– Типун вам на язык! Жив он, живехонек. Речь к нему, правда, постепенно возвращалась и первое время была невнятной. А когда зубы вставил – нормалек. Заикается чуток, а так орел.
Пожелав всем спокойной ночи, Копейкина отправилась на второй этаж, прихватив с собой Парамаунта и Лизавету.
А Розалия еще долго сидела в столовой, представляя, как гигантский кулачок Гликерии Модестовны встречается с лицом бедного мужичка.
Глава 7
– Ренат хотел взломать сейф? – Лика сжимала подлокотник кресла и мотала головой. – Нет, Катка, нет, это какая-то ошибка.
– Ошибки быть не может, его тело обнаружили в кабинете Илюхиной, а в телефоне сохранилась эсэмэска Соболевой. К тому же рядом с Ренатом стоял чемоданчик с инструментами. Согласись, доказательства налицо. Он и Яна были в сговоре.
– Но зачем он ввязался в это дело?
– Ответ лежит на поверхности – деньги. Яна посулила Ренату солидный куш, и он не смог отказаться.