— Птица неприрученная, — сообщил он через несколько секунд. — Живет вдали от людей.

С ним трудно было не согласиться. Лебедь, который обитает на оживленной реке, привыкает к людям, кормится с рук, относительно дружелюбен. Такого проще ловить рукой. Этот, скорее всего, месяцами не видел людей.

— Сначала попытаюсь схватить его рукой, — заявила я.

Я почувствовала, как за моей спиной переглянулись Саймон с Крэгом.

— Готов? — резко спросила я Крэга.

Я шагнула в воду и подошла к лебедю. Оказавшись рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, я бросила ему пригоршню хлебных крошек, которые специально положила в карман. Не в силах противостоять искушению, а может быть, просто проголодавшись, лебедь вытянул шею и начал собирать крошки. Я позволила ему съесть все, потом, подойдя ближе, бросила еще. Остававшийся на берегу Крэг теперь подошел к нам. Оказавшись совсем близко от лебедя, я сделала решительный шаг вперед, правой рукой схватила птицу за шею и прижала лебедя к себе, не давая ему ударить меня крыльями. Он немного поартачился, выворачивал голову, пытаясь ущипнугь меня, но я держала его крепко. Вскоре он успокоился.

— Красивый экземпляр! — пробормотал Крэг, стоявший за мной.

Все еще встревоженный лебедь вновь начал биться в моих руках, но если лебедя держать так, как держала я, он не может вырваться и ущипнуть. Разумеется, нельзя отпускать его голову, не то можно остаться без глаза. Подошел Саймон и, низко наклонившись, стал шарить в воде.

— Вокруг его правой лапы, — сказал он, — обмотано несколько витков стальной проволоки, которая зацепилась за корни деревьев. Рана кровоточит. Не исключен перелом, пока ничего не ясно. Похоже, тут торчит крюк.

Он взял проволочную пилу и освободил лебедя.

Саймон вышел на берег, принес клетку, и мы посадили в нее лебедя. Отвезем его в нашу клинику, возьмем кровь на анализ, чтобы исключить отравление свинцом, вылечим, а через день-другой выпустим там же, где нашли.

В шлюпке с лебедем нам было не уместиться, поэтому Саймон и Крэг, установив в шлюпке клетку, погребли назад. Мне же захотелось проверить предположения Саймона о том, что лебедь оказался на острове. Я прошла несколько метров, огибая кусты и молодой орешник, и выяснила, что Саймон прав. Заводь, которую я обнаружила, была всего метра полтора в ширину. Ветви ив сплелись над ней, образуя темный туннель. Между корнями деревьев течение было медленным, виднелись водоросли, а вода пузырилась. На противоположном берегу, перед тем местом, где река делала крутой поворот к поселку, я заметила крысиные норы.

За спиной я слышала добродушные подшучивания Саймона и Крэга, которые уже достигли берега. Я пошла вниз по течению, чтобы узнать, как далеко простирается остров.

Я прошла метров двадцать; растительность на противоположном берегу становилась гуще, деревья выше. Я едва могла различить склоны холма. Ступала я осторожно, на носочках, высматривая следы обитания выдр. Этот остров мог быть отличным пристанищем для них.

Но было что-то странное в течении воды в заводи.

Выше того места, где я стояла, вода текла медленно из-за десятилетиями наносимого ила, разросшихся корней деревьев и гниющих водорослей. Но в том месте, которое привлекло мое внимание, вода текла быстро. И даже, казалось, текла в другом направлении. Метрах в трех от меня на противоположном берегу ивы опустили свои ветви прямо в воду. Сквозь них ничего не было видно. Но вода, вытекающая из-под листвы, определенно устремлялась на юго-восток, в то время как в самой заводи текла в восточном направлении. Я шагнула в воду, намереваясь исследовать глубину канала, проверить, можно ли перейти его вброд.

Откуда-то из-под берега на меня прыгнул шипящий, размахивающий крыльями ворох белых перьев — я набрела на гнездо лебедя-шипуна и его рассерженной подруги. Я стала карабкаться назад, услышала, как меня окликает Саймон, и поспешила к ожидающей меня шлюпке.

Ближе к обеду, когда я делала перевязку молодому зайцу с рваной раной на лапе, в окошке процедурной появилась Харриет с телефонной трубкой в руке. Она отчаянно жестикулировала — но это же Харриет! Она всегда так себя вела, решив, что я обязательно должна выйти и ответить на звонок. Непременно! Может, это и не срочно?

Я отрицательно покачала головой, кивнув в сторону пациента на операционном столе. К моему изумлению, Харриет отпрянула от окошка и появилась в дверном проеме, подошла к белой доске, висящей на дальней стене, схватила специальный карандаш и, не выпуская трубку из рук, большими буквами написала: «ШОН НОРТ!!!» Харриет никогда не ладила с техникой: так и не научилась нажимать на кнопку телефона «отключить звук». Любой из нас мог обучить ее этому за минуту, но всех веселили ее кривляния. Обычно, находясь в процедурной, я ни с кем не разговариваю, но на этот раз рука сама потянулась к телефонной трубке.

— Помешал спасать жизнь несчастному ежику? — протянул Норт с этим своим явно не британским и совершенно ни на что не похожим акцентом.

— Месячному зайчонку, — ядовито ответила я. — Чем могу быть полезна?

Краем глаза я заметила, что Харриет замешкалась.

— Подумал, что вы захотите узнать свежие новости. Я беседовал с кураторами по пресмыкающимся всех больших зоопарков. А еще разослал по электронной почте запросы главным поставщикам и частным коллекционерам. Никто не признался в том, что у них сбежал тайпан.