— Я кое-что разузнала сегодня, — сообщила она, переводя взгляд с меня на Виолетту. — Уолтер действительно поступил в больницу двадцать восьмого августа минувшего года. Я даже могу сказать, в какой палате он лежал, какие лекарства принимал, хотя и не должна этого говорить. Он неспешно, но уверенно шел на поправку. До шестого сентября.

— А что произошло шестого сентября? — спросила я.

Сидя между нами, Виолетта выказала такой же живой интерес, как и я. Ее глаза оказались голубее, чем я думала.

— Никто толком не знает, — ответила Салли. — На прошлой неделе в больнице зависли компьютеры, система не работала целый час. Пропала куча данных, включая и сведения о всех престарелых пациентах с начала сентября и до конца месяца. Разумеется, данные восстановят, в больнице дублируют записи, но хранятся они отдельно. Мне сказали, что нет никакой спешки, восстанавливать их не торопятся. Могут пройти недели, прежде чем мы узнаем правду.

— Неужели его никто не помнит? — удивилась я. — Никто из персонала?

— Никто. Таких мне найти не удалось. За последние полгода сменилось много временных сотрудников, а медсестер, которые ухаживали за ним, перевели. Времени поспрашивать у меня было в обрез.

— А как же журнал учета в приемном отделении? — напомнила я. — Разве туда не вносят запись о том, что пациент умер в больнице?

— Это я успела проверить. Просмотрела с июня до конца года. Нашла запись о смерти Эделины восемнадцатого ноября. И все. Никакого упоминания о том, что Уолтер умер. Пока мы не посмотрим в больничных документах, нам следует принять версию Виолетты. Уолтер не умер.

У меня на языке вертелся вопрос. Если он не умер, где же он, черт возьми?

— Мне сама Эделина сообщила, что Уолтер умер, — сопротивлялась я, не в состоянии в это поверить. — То же она сказала и священнику. И соседям. Зачем ей было так поступать, если это неправда?

— Эделине соврать — раз плюнуть, — ответила Виолетта другим голосом, более молодым (и значительно менее приятным).

Мы с Салли переглянулись.

— У Уолтера были братья, — сказала я, отгоняя от себя мысль, что в мой дом — дважды! — проникал Уолтер. Я повернулась к Виолетте. — Вы же рассказывали мне о них вчера вечером, так? Я просто не поняла. Были еще Гарри, Арчи и Сол.

— И Альфред, — добавила Виолетта. Ее тщедушное тельце задрожало. — Вот уж кто был странным! Я всегда старалась держаться от него подальше.

Мы с Салли, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, потом на Виолетту.

— А кто такой Альфред? — спросила я.

Виолетта переводила взгляд с меня на Салли.

— Самый младший, — сказала она и добавила, постучав по своей голове: — Он был не в своем уме. Он жил с Уолтером и Эделиной, в их части дома. Поговаривали, что о нем заботилась Эделина. Он не разговаривал. Издавал лишь стоны и мычание. Ах да, змеи! Не спрашивайте меня почему, но Альфред всегда умел обращаться со змеями.

Виолетта опять содрогнулась.

— Терпеть их не могу, — заявила она. — Ужасные скользкие твари.

Я не могла усидеть на стуле, и одного взгляда на Салли было достаточно, чтобы понять — она находится в таком же состоянии.

— Пятеро братьев Уитчер, — тихонько произнесла я.

— И все жили в маленьком покосившемся доме, — так же тихо добавила Салли.

— Вы говорили, он был… не в себе?

Я не отрывала взгляда от Виолетты, желая только одного: чтобы сейчас память не изменила ей. Она не сводила с меня глаз, и мне показалось, что какой-то огонек мелькнул в их синей глубине. Она что-то знала. Быстрый взгляд на Салли, потом опять на меня. И тем не менее она не решалась об этом говорить.

— Вчера вечером я видела фотографию, — начала я, пытаясь ненавязчиво подтолкнуть ее к продолжению рассказа, — Газетную вырезку. Снимок команды по крикету. Я видела Уолтера, Гарри, Сола и Арчи, но не помню…

Виолетта попыталась встать. Не удержалась на ногах, и Салли поспешила ей на помощь. Поднявшись с кресла, Виолетта медленно подошла к буфету и открыла второй из четырех ящиков. Она достала нечто, напоминающее старый альбом для вырезок, и начала листать его. Когда нашла то, что искала, с помощью Салли вернулась назад. Обе женщины уселись, и альбом, открытый на нужной странице, Виолетта передала нам с Салли.

— Вот этот? — спросила Виолетта.

— Да, — подтвердила я, глядя на такую же газетную вырезку, какую видела минувшей ночью в доме Уитчеров.

Вновь пробежала глазами по перечню имен. Внимательно рассмотрела Джима Баклера, мужа Виолетты, хотя в то время, когда был сделан снимок, они еще не поженились. Высокий угловатый юноша в заднем ряду казался совсем мальчишкой. Я решила, что у него светлые, рыжеватые волосы и веснушки, хотя наверняка утверждать так было нельзя, глядя на черно-белый снимок. Тем временем Салли делала именно то, что и я минувшей ночью: сопоставляла имена братьев Уитчер с лицами на фото.