— И как вы справились с этим? Я имею в виду, было ли что-то особое, что помогло вам справиться с этим горем?

— Не знаю, — ответил он задумчиво. — Я горевал в течение нескольких недель, но постепенно это чувство рассеялось. Тем не менее я до сих пор испытываю сожаление... — Сожаление?

— Да. Меня не было рядом с ним, когда он умирал, и мне кажется, что, если бы я был там в тот момент, возможно, я смог бы ему чем-то помочь. Именно поэтому я испытываю сожаление.

Возможно, многие годы размышлений о неизбежности страданий в человеческой жизни помогли Далай Ламе смириться с этой утратой, однако он не стал холодным и жестким человеком, принимающим страдания с решимостью на лице, — печаль, прозвучавшая в его голосе, показала, что он способен на глубокие чувства. В то же время его прямота и искренность, а также отсутствие какой-либо жалости к себе или самообвинения говорили о том, что он полностью смирился с потерей брата.

В тот день наша беседа затянулась до самого вечера. Кинжалы солнечного света, прорезавшиеся сквозь деревянные ставни, медленно перемещались по комнате, погружавшейся во тьму. Я чувствовал меланхолическую атмосферу, заполнявшую комнату, и знал, что наша беседа подходит к концу. Все же я надеялся подробно расспросить его о природе утраты и горя, узнать, есть ли у него какие-нибудь особые советы, помогающие смириться со смертью любимого человека, а не просто с неизбежностью страдания.

Открыв рот, чтобы задать вопрос, я вдруг заметил, что он выглядит каким-то рассеянным и усталым. Тут в комнату тихо вошел его секретарь и многозначительно посмотрел на меня; отработанный за долгие годы службы, этот взгляд говорил о том, что мне пора уходить.

— Ну что ж... — извиняющимся тоном сказал Далай Лама, — наверное, нам пора закругляться... Я немного устал.

На следующий день, прежде чем у меня появилась возможность вернуться к этой теме в личной беседе, Далай Лама сам затронул ее в своем публичном выступлении. Один из слушателей, явно испытывающий глубокие страдания, спросил его: "Как, по-вашему, можно справиться с большой личной утратой — например, утратой ребенка?"

С сочувствием в голосе Далай Лама ответил:

— В некоторой степени все зависит от убеждений. Если вы верите в перевоплощение, это несколько смягчит вашу боль или беспокойство. Вы сможете утешиться тем фактом, что любимый вами человек родится вновь.

Те же, кто не верит в перевоплощение, могут справиться с чувством утраты при помощи некоторых простых способов. Во-первых, они должны задуматься над тем, что, если они будут слишком сильно беспокоиться и страдать, позволят чувствам утраты и скорби овладеть собой, это только отрицательно повлияет на их психическое и физическое здоровье и ничем не поможет тому, кто их покинул.

Я, например, пережил смерть своего самого уважаемого наставника, матери и одного из братьев. Когда они умирали, я чувствовал себя очень, очень плохо. Но я решил постоянно думать о том, что нет никакой необходимости в излишнем беспокойстве и что, если я действительно люблю этих людей, я должен исполнить их последнюю волю с ясным умом. Поэтому я постарался так и сделать. Если вы также потеряли кого-то из близких, можете пойти по этому пути. Видите ли, лучший способ сохранить память об ушедшем человеке — постараться исполнить его последнюю волю.

Поначалу, безусловно, чувство горя и печали является естественной человеческой реакцией на утрату. Однако опасно позволять этим чувствам длиться долго; если выпустить их из-под контроля, это может привести к поглощенности самим собой. Состоянию, в котором вы максимально концентрируетесь на самих себе. Когда это происходит, вами полностью овладевает ощущение утраты и того, что вы переживаете эту утрату в одиночестве. Начинается депрессия. Но в действительности существуют и другие люди, чувствующие то же, что и вы. Поэтому, если вы обнаруживаете, что беспокойство и скорбь завладевают вами, подумайте о том, что в это время множество людей переживают подобные или гораздо худшие трагедии. Осознав это, вы избавитесь от чувства одиночества и перестанете ощущать себя единственной жертвой. Это принесет вам некоторое утешение.

Хотя боль и страдания испытывают все люди, я считаю, что на Востоке их переживают с гораздо большим спокойствием и терпимостью. Отчасти это объясняется верованиями восточных людей, отчасти тем, что страдания гораздо больше распространены в таких бедных государствах, как Индия, чем в богатых странах Запада. Голод, нищета, болезни и смерть в восточных странах открыты для всех. Когда человек стареет или заболевает, его не отделяют от общества и не помещают в дома престарелых или в больницы — он остается в своей обычной среде, и семья о нем заботится. Те, кто ежедневно сталкивается с жизненными реалиями, вряд ли будут отрицать, что страдания являются естественной частью бытия.

Складывается такое впечатление, что западное общество научилось ограничивать страдания, связанные с неблагоприятными жизненными условиями, в то же время утратив способность противостоять всем остальным видам страданий. Исследования социологов показывают, что большинство людей Запада живут с убеждением, что мир в своей основе прекрасен, что в жизни царит справедливость и что они являются хорошими людьми, которые заслуживают хорошую судьбу. Безусловно, подобные убеждения играют важную роль в поддержании счастливого и здорового образа жизни. Однако неизбежно возникающие страдания подрывают эти убеждения и могут вызвать серьезный внутренний конфликт. В таком контексте относительно слабая травма может привести к значительному психологическому конфликту, так как в результате этой травмы человек полностью утрачивает веру в свои принципы и убеждения, основанные на идее изначальной справедливости и доброты мира. От этого страдания лишь усиливаются.

Безусловно, развитие технологии позволило значительно повысить уровень физического комфорта в западном обществе. Именно это является ключевой точкой, в которой происходит критический сдвиг восприятия; так как страдания стали менее заметными, их трудно считать неотъемлемой частью бытия — они, скорее, кажутся аномалией, признаком того, что допущена какая-то "ошибка", посягательство на наше гарантированное право на счастье!

Подобный образ мышления полон подводных камней. Если рассматривать страдания как нечто неестественное и незаслуженное, остается один шаг до того, чтобы начать обвинять других в своих страданиях. Если я несчастен, наверное, я стал "жертвой" кого-то или чего-то — эта идея очень распространена на Западе. Обидчиком может выступать правительство, система образования, родители, "неблагополучная семья", другой пол или безответственный партнер. Мы также можем искать источники вины в себе: со мной что-то не так, я стал жертвой болезни или генетического дефекта. Однако сосредоточиваясь на поисках виноватых и рассматривая себя в качестве жертвы, мы продлеваем свои страдания, дополняя их чувством гнева, разочарования и обиды.