Мне показалось, что на лице Гриффита появилась растерянность, и я подумал, что, пожалуй, он малость побаивается своей сестры.

Джоан вернулась, улыбаясь, и сообщила, что все в порядке.

Таким образом, Оуэн Гриффит остался у нас на обед и явно был доволен этим. Мы беседовали о книгах и театре, о политике и музыке, живописи и современной архитектуре.

О Лимстоке, анонимных письмах и самоубийстве миссис Симмингтон не было сказано ни слова. Мы оставили все это в покое, и Гриффит, по-моему, был счастлив. Говорил он занимательно и остроумно, его смуглое печальное лицо прояснилось.

Когда он ушел, я строго напомнил Джоан:

– Слишком он хороший парень, чтобы строить над ним шуточки!

– Это ты так говоришь! – возразила Джоан. – Все вы, мужчины, заодно.

– А с чего это ты решила любой ценой получить его скальп, Джоан? Раненое самолюбие?

– Может быть, – ответила мне сестра.

Вечером мы обещали прийти на чай к мисс Эмили Бартон, в ее временную квартиру в городке.

Мы пошли пешком, я уже чувствовал себя достаточно крепким, чтобы на обратном пути подняться на холм. Очевидно, мы не рассчитали время и пришли слишком рано, потому что отворившая нам дверь высокая, костлявая, энергичного вида женщина сообщила, что мисс Бар – тон еще нет дома.

– Но она сказала мне, что вы придете, так что проходите, пожалуйста, и подождите ее.

Судя по всему, это была верная Флоренс.

Мы прошли за ней по лестнице в гостиную, уютную, хотя, пожалуй, чересчур уставленную мебелью. Некоторые из вещей были, по-моему, родом из «Розмарина». Флоренс явно гордилась этой комнатой. – Правда, красиво? – спросила она.

– Очень, – с чувством ответила Джоан.

– Стараюсь, как могу, чтобы мисс Эмили было удобно. Конечно, я не могу сделать все, как хотелось бы и как оно полагалось бы для нее. Знаете, все-таки дома это дома – там у нее целая вилла, а тут только эта комнатка.

Флоренс – женщина явно с характером – укоризненно поглядывала то на Джоан, то на меня. Я чувствовал, что сегодня у нас неудачный день. Джоан досталось уже от Эме Гриффит и Партридж, а теперь эта верная драконица накинулась на нас обоих.

– Я девять лет была там горничной, – добавила она. Джоан, задетая таким несправедливым к нам отношением, отозвалась:

– Да, но ведь мисс Бартон хотела сдать дом! Она же сама поручила это конторе по сдаче внаем.

– Она была вынуждена пойти на это, – разгорячилась Флоренс. – А ведь она живет так скромно и экономно! Если бы только ее оставили в покое с налогами. Так нет же, властям надо получить свое, хотя бы для этого пришлось кожу содрать с человека!

Я грустно покачал головой.

– При старой хозяйке денег у них было ой – ой – ой, – продолжала Флоренс. – Ну, а потом бедняжки начали умирать одна за другой, и мисс Эмили ухаживала за каждой из них. Себя не жалела и всегда такая терпеливая, не пожалуется. А у нее и самой-то здоровье не бог весть какое. И тут еще все эти заботы с деньгами! Она говорит, что теперь акции не приносят столько, сколько раньше – но почему, вот что я хотела бы знать? Стыдно должно быть господам из правительства! Обижать женщину, которая не разбирается в счете и во всех их хитрых штучках!

– Ну, от налогов страдают почти все, – сказал я, но Флоренс осталась непоколебимой.

– Я и слова не скажу, когда речь идет о человеке, умеющем распихивать всех локтями, но мисс Эмили? Она нуждается, чтобы кто-то о ней заботился. Пока она у меня, я уж позабочусь, чтобы ее никто не обидел и не расстроил. Для мисс Эмили я все сделаю!

Несколько мгновений она смотрела на нас, словно давая понять, что не шутит, а потом покинула комнату, аккуратно затворив за собою дверь.

– Ты не чувствуешь себя чем-то вроде вампира, Джерри? – спросила Джоан. – Я да. Что это с нами творится?

– Чем дальше, тем хуже, – ответил я. – Миген сыта нами по горло, Партридж не признает тебя хозяйкой, а верная Флоренс смотрит свысока на нас обоих.

– Хотела бы я знать, – пробормотала Джоан, – почему это Миген ушла от нас именно сегодня?

– Надоело ей с нами.

– Да нет, не думаю. Хотелось бы знать.., как ты думаешь, Джерри, могла тут быть как-то замешана Эме Гриффит?

– Думаешь, наболтала ей что-нибудь, когда они разговаривали утром на крылечке?

– Да, говорили они недолго, но…

– Но там, где ступит эта женщина, – закончил я вместо нее, – сто лет трава не растет. Может быть…

Тут дверь открылась и вошла мисс Эмили. Она порозовела, немного запыхалась и явно была возбуждена. Ее голубые глаза поблескивали.

Она сразу же защебетала:

– Ох, дорогие мои, как мне неприятно, что я опоздала. Я только на минутку выскочила в город за покупками, а булочки в «Синей розе» показались мне не очень свежими и я пошла к миссис Лиген. Я всегда покупаю булочки напоследок, когда присылают новую партию прямо из печи, а не подсовывают те, что остались с прошлого дня. Но только мне так неприятно, что я заставила вас ждать.., не могу себе простить…