– Не знаю, как вас и благодарить, сэр, за то, что вы позволили мне возобновить наше старое знакомство с Люси, – сказал он. – Будьте уверены, что я говорю и от имени своих родителей. Мы вам чрезвычайно благодарны, – он поклонился всем нам. – Ваш покорный слуга.

Когда он удалился, миссис Грешем выдохнула, как разъяренная гусыня. Через пять минут мы покинули лужайку и ехали домой. Только мы сели в экипаж, тут-то все и началось. Мистер и миссис Грешем заговорили одновременно. Мистер Грешем неистовствовал: ему нужно было точно знать, спрашивали ли меня о кладе Грешемов и не выболтала ли я, что это изумруды. Миссис Грешем была всецело поглощена моим безответственным и бесстыдным поведением. Оказаться в компании с Фолконами на глазах у всей деревни и отказаться покинуть их, когда она меня к этому так отчаянно призывала!

Аманда попыталась меня защитить, но ей велели замолчать. Эмили была полностью солидарна с матерью и эхом вторила ей. Я просила прощения, пыталась объяснить, что не смогла ничего поделать, и даже осмелилась сказать, что если бы мистер Грешем не разрешил Роберту увести меня… Все мои протесты отметались еще до того, как мне удавалось произнести их вслух, а последний вызвал настоящий взрыв негодования.

Следующие несколько дней в «Высоких зарослях» царил ледяной холод. Я была несчастна и возмущена. Я была уверена, что на этот раз в том, что произошло, моей вины нет. Тем не менее я изо всех сил старалась не показывать виду, что расстроена, весело улыбалась в ответ на обращение и старалась вести себя так, как будто ничего не произошло. Я пришла к выводу, что мистер и миссис Грешем любят срывать свою злость на других, а я была для этого самой подходящей кандидатурой.

На следующий день после «приема в саду» миссис Грешем сказала, что я не пойду в церковь и что она скажет викарию, будто мне нездоровится. Конечно, все поймут, что это неправда, но Роберту Фолкону будет дано понять, что он не смеет преступать черту и должен отказаться от своих попыток.

Пока они были в церкви, я смогла поговорить с Маршем. Он уже знал, что случилось: слуги только об этом и говорили.

– Очень печально, мисс Люси, – с сожалением сказал он. – Боюсь, вы на время впали в немилость. Однако я вижу, вы решили виду не подавать, и правильно делаете. Не хотите ли спуститься на кухню и выпить с нами чаю? Прислуга никому не расскажет. Уверен, это поднимет вам настроение.

Когда я отправилась на прогулку на следующий день и встретилась с Метью в его тайном убежище, он очень волновался. Оказалось, мистер Фолкон сказал, что Роберт своим поведением поставил меня в затруднительное положение и что мне здорово достанется.

– Я рассердился на Роберта, когда папа так сказал, – говорил мне Метью, пока мы с ним пытались починить загон. – Жестоко с его стороны втянуть тебя в неприятности. Они ужасно с тобой обращаются?

– Да нет. Просто не очень любезно. Но они скоро успокоятся. Они всегда успокаиваются.

– Будем надеяться, – он улыбнулся. – Расскажи что-нибудь еще про Китай. Почему у них такие смешные имена?

– Они не смешные. Просто другие.

– Назови какие-нибудь.

– Дай подумать. Чанг, Уанг, Ли, Чен. Это наиболее распространенные фамилии, как Смит, Джоунз и Браун в Англии. Но в Китае сначала произносится фамилия, затем имя, и все имена что-нибудь означают.

– Что?

– Ну, птиц, например, или какой-нибудь цвет, рыбу, дерево. Разное.

– А что значат те, что ты сейчас назвала?

– Чанг, Уанг, Ли, Чен? «Натянутая тетива», «принц», «слива» и «размах».

Он рассмеялся.

– Здорово! Какие смешные имена, Люси!

– Да. Наверное. В Англии говорят: «Мистер такой-то», да? А в Китае скажут: «Чанг-три-Ли-четыре».

Он снова рассмеялся, потом задумался.

– Наверное, англичане кажутся им странными. Мы ведь тоже казались тебе смешными поначалу, да, Люси?

– Все здесь казалось необычным, но я постепенно привыкаю.

– Ужасно трудно, наверное.

Мы разговаривали и чинили хозяйство Метью. Мне было легко и спокойно и, как всегда, не хотелось уходить, когда пришло время. Я все больше привязывалась к этому серьезному маленькому мальчику, который часто казался старше своих лет.

На следующий день, в пять часов пополудни вся семья пила чай в гостиной. Перед этим у нас были с визитом две дамы и молодой человек, который начал проявлять внимание к Эмили. Миссис Грешем размышляла вслух над размером капитала, принадлежащего молодому человеку, когда вошел Марш с маленьким серебряным подносом, на котором лежала визитная карточка.

Я сразу поняла, что происходит что-то необычное. Марш был спокоен как всегда, и никто ничего не заметил. Но, возможно, я знала его лучше других, и для меня он был живым человеком, а не просто дворецким. Миссис Грешем взяла карточку, взглянула на нее, и глаза ее округлились.

– Роберт Фолкон? – гневно спросила она. – Господи! Марш, вы прекрасно знаете, что для Фолконов нас никогда нет дома!

– Совершенно верно, мадам. Однако молодой джентльмен принес, как я понял, особенный подарок хозяину, – он положил длинный конверт на поднос и подошел к мистеру Грешему. – При сложившихся обстоятельствах я решил, что обязан попросить молодого джентльмена подождать в холле, пока я узнаю, соизволите ли вы его принять.

– Какая наглость! – Мистер Грешем встал и схватил конверт. – Какого черта ему пришло в голову, что я приму от него хоть какой-то подарок? – Конверт был не запечатан, и мистер Грешем, щелкнув пальцем, открыл его, пока возмущался. – Пожалуйста, можете отдать ему, что бы это ни было. Однако что же это, черт побери, такое? Боже!