К тому моменту, когда дежурный «воронок», противно скрипя основательно поношенными тормозами, замер как вкопанный у дома Маары Бушуй, все дурные мысли из головы юноши успели куда-то улетучиться. И немудрено, молодым людям со здоровой психикой обычно свойственно легкомысленное отношение к житейским реалиям, им абсолютно чужды любые проявления душевного самоедства и мазохизма, а иже с ними все прочие нервические комплексы.

На пороге дома его встретили тетушка Маара и кот Василий. При одном взгляде на перепачканного непонятно в чем постояльца хозяйка категоричным тоном заявила, чтобы тот немедленно оставил одежку на полу веранды, а сам, не заходя в «апартаменты», пулей летел в баню. Благо старушка по утряне почувствовала легкую ломоту в костях и решила изгнать надвигающуюся хворь «старинной народной методой». Но пока баня протапливалась, ломота как-то сама собой прошла, соответственно необходимость в срочных тепловых процедурах отпала. Тут нарисовался постоялец, моральное и физическое состояние которого, по мнению умудренной жизненным опытом женщины, прямо-таки как по заказу требовало «банного сугрева».

Зенон никогда не считал себя каким-то особенным охотником до банных процедур и ритуалов, хотя попариться любил и знал в этом толк. Войдя в прогретое помещение парильни, наш герой первым делом плеснул полковша кваса на раскаленную едва ли не докрасна каменку, затем долго лежал на полке€, пережидая, когда осядет обжигающий кожу пар. И лишь после того, как тело достаточно прогрелось и покрылось мелкими бисеринками пота, он вооружился березовым веничком, предварительно распаренным хозяйкой в крутом кипятке, и принялся безжалостно охаживать себя со всех сторон…

Через час, основательно разомлевший и умиротворенный, он сидел за столом на веранде в компании добрейшей Маары Бушуй и снующего взад-вперед кота. К вящему удовлетворению хозяйки, высоченная стопка свежеиспеченных блинов уменьшалась прямо на глазах вместе с разложенными по тарелкам и блюдечкам паюсной икоркой, нежнейшим омулевым балычком, солеными рыжиками и прочими деликатесами.

– А ты сметанку попробуй, – хлебосольная хозяюшка пододвинула миску, до краев наполненную белой, как снег, и густой, как взбитые сливки, сметаной, чуть ли не под нос изголодавшемуся за ночь юноше. – У соседки ее беру. Не знаю, чем она своих буренок кормит, но продукт у нее всегда получается преотменный.

– У-у-у! Восхитительно, тетушка Маара! – закатил глаза к потолку Зенон, попробовав предложенное угощение. – Такой чудесной сметаны никогда не едал.

Едва лишь в комнате прозвучало заветное слово «сметана», Василий принялся бодать своей громадной головой поочередно ноги хозяйки и Зенона, оглашая при этом веранду душераздирающими воплями.

– Окстись, Василище! – двинула ногой неугомонного кота по черному боку старушка. – Сколько ж в тебя влазит?! – Но все-таки, сменив гнев на милость, щедро плеснула ненасытному котяре в стоящую на полу миску вожделенного продукта. – Ладно, лопай, иначе не угомонишься.

Воспользовавшись наступившей тишиной, старушка пододвинулась поближе к постояльцу и, подмигнув хитрым глазом, тихонько спросила:

– Зенонушка, а ты часом не знаешь, чего это нынче ночью случилось? Звонили из управления раза четыре, все тебя спрашивали. А тебя-то и нет на месте. Поначалу я подумала, что задержался у крали своей. Немудрено – дело молодое. Потом, правда, скумекала, что Кайлочка тут ни при чем, потому как на свиданки в спортивных костюмах ходят только охламоны сиволапые, да и Кайла не такая девушка, чтобы по ночам кавалеров через окошко в избу пущать. К тому же кобуры с пистолетом на месте не оказалось. А когда под кроватью Вельмира не обнаружилось ящика зеленого такого, тут уж я сразу и сообразила, что не просто так один мелкий с рынка у мово дома весь вечер ошивался…

«Вот это да! – подумал Зенон. – Не старуха, а самый настоящий опер: и Туза срисовала, и «ПП», и ящик с оружием».

– …к бабке-гадалке не ходи, мой постоялец пошел кого-то выручать. Так вот, Зенонушка, поведай баушке любопытной, что там ночью на озере творилось? Ты ж наверняка там был. Говорят, в районе корабельного кладбища здорово шумели, и сверкало, чисто как на праздник какой. Война, что ль, ожидается с ханьцами али как? Ежели война, так нужно солью, спичками и сахаром запасаться да муки прикупить пару-тройку мешков, ну там сальца насолить, пару туш в морозильник определить и еще…

– Тетушка Маара! – гаркнул Зенон, да так, что стаканы в алюминиевых подстаканниках зазвенели, а увлеченный вылизыванием давно опустевшей миски Василий вздрогнул и поднял удивленную мордашку на постояльца. – Какая война?! Какие запасы?! Просто пираты захватили скоростной бронекатер сопредельного государства и пытались переметнуться на нем в Рутанию. Поскольку банда не пожелала сдаться нашим пограничникам, было принято решение атаковать корабль. Конечно, инцидент полностью не исчерпан: ханьцы наверняка предъявят счет за потопленный катер, а наши выразят протест по поводу самого факта нарушения государственной границы. Но сами подумайте, разве из-за такого пустяка может начаться война?

– Так-то оно так, – тяжело вздохнула хозяйка, ничуть не успокоенная компетентными заверениями Зенона, – но все-таки соли, спичек и муки прикуплю непременно. – Но, взглянув на опустевшую тарелку с блинами, тут же всплеснула руками и громко запричитала: – Вот же старая пустомеля, кормлю тебя баснями, тем временем, как в печи жаркое из молодого барашка пересыхает!..

После обильного завтрака юноша поблагодарил от всей души заботливую старушку и сразу же поднялся в свою комнату. Половина десятого. Можно было бы, конечно, немного вздремнуть, поскольку генерал приказал ему отдыхать до обеда, но Зенона непреодолимо влекло в управление вовсе не потому, что этого требовали какие-то срочные дела. Ему хотелось как можно быстрее взглянуть в бездонные глаза Кайлы Ноумен, чтобы всеми доступными средствами успокоить девушку. Пожив хоть и не очень долгое время в провинциальном городишке, наш герой успел по достоинству оценить способность местных жителей генерировать самые невероятные слухи. К тому же скорость их распространения была просто фантастической. Поэтому пусть лучше любимая увидит его целым и в добром здравии, чем кто-нибудь из доброхотов поведает ей о том, что в боевом столкновении с демонами ему оторвало сразу же все четыре конечности, а заодно и голову.