Шрифт:
Все-таки, казалось бы, неотвратимое боевое столкновение не случилось. Оба достопочтимых гражданина были перехвачены на полпути своими же поклонниками. Тем не менее каждый из поэтов пытался вырваться, умудряясь одновременно отпускать в адрес конкурента весьма нелестные эпитеты.
– Розовый сопляк, духовный импотент, онанирующий на свои же рифмы! – басил во всю мощь своей луженой глотки Веселуха.
– Навозник, тупой пейзанин, толстожопый псевдонародник! – в ответ ему пронзительно верещал Бронзо.
Вообще-то Зенону показалось, что оба поэта вырываются не так уж и активно. На месте любого из них он давно сумел бы освободиться, даже без применения специальных методик, которые в свое время успешно освоил. Однако он окончательно уверился в том, что все происходящее было неплохо поставленным фарсом после того, как «непримиримых соперников» подвели друг к другу и «с неимоверным трудом» убедили обменяться рукопожатиями. Затем каждому поднесли по чарке водки и под ликующие вопли посетителей ресторана усадили за общий столик, где в окружении самых ярых своих почитателей гении губернского масштаба вполне мирно продолжили свое бесшабашное гульбище.
Потом выступили несколько начинающих поэтов. Бледные юноши с горящим взором и экзальтированные барышни поочередно поднимались на сцену и громко с выражением зачитывали свои творения. Одна излишне нервическая молодая дама, прочитав свой опус до середины, прямо на сцене грохнулась в обморок. Благо доктор и нюхательная соль подоспели вовремя.
Бронзо и Веселуха воспринимали эти потуги своих коллег по цеху вполне снисходительно, но с некоторой долей небрежения, мол, как бы вы ни пыжились, молодые люди, нас, богоподобных, вам не переплюнуть.
– Вот же черт! – заерзал на своем стуле Парацельс и после выступления очередного доморощенного поэта громко воскликнул: – Пушкина на них нет!.. А впрочем… – юноша взъерошил пальцами копну на своей голове, – почему бы и нет?
После этой загадочной фразы он вскочил со своего стула и опрометью помчался к сцене. Оказавшись в ярко освещенном круге света, землянин нерешительно помялся, будто набираясь духу, затем, встряхнув своей косматой гривой, заговорил:
– Уважаемые дамы и господа, разрешите предложить вашему вниманию стихи великого гения, жившего и творившего двести лет назад на моей далекой родине. Вряд ли кто-то из вас когда-нибудь слышал имя Александра Пушкина, поэтому, не вдаваясь в подробности его короткой, но искрометной жизни, я просто прочитаю кое-что:
Когда ж и где, в какой пустыне,Безумец, их забудешь ты?Ах, ножки, ножки! Где вы ныне?Где мнете вешние цветы?Взлелеяны в восточной неге,На северном, печальном снегеВы не оставили следов:Любили мягких вы ковровРоскошное прикосновенье.Давно ль для вас я забывалИ жажду славы и похвал,И край отцов, и заточенье?Исчезло счастье юных лет —Как на лугах ваш легкий след.