— Чем же?

Без лишних слов Рейес встал и начал расстёгивать рубашку. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент к ним вошла Гвен.

— Ооо, я дико извиняюсь, мальчики, — голос её был полон смущения. Она надеялась, что поведению Рейеса есть нормальное объяснение. — Там… это… суп нагрелся. Я, пожалуй, пойду, да, пойду. — И, бросив взгляд на Сабина, устремилась прочь.

Рейес, постояв немного, продолжил своё странное занятие. Когда он закончил, все, некоторое время поначалу присматриваясь, потрясённо ахнули. На теле Рейеса рядом с татуировкой бабочки красовалась такая же, только маленькая и в виде растения.

— Что это? — спросил Сабин.

— Это Даника тебе нарисовала? — поинтересовался Аэрон.

— Делать ей нечего, как на мне цветы рисовать! — проворчал носитель Боли. — Это дикая лилия, клеймо.

— Клеймо?! — удивлению Торина не было предела. — Какого чёрта ей потребовалось ставить на тебе клеймо?

Рейес с нежностью улыбнулся, вспоминая тот момент когда Даника провела по его телу своими волшебными губами, прошептав заветные слова, и клеймо это он носил с гордостью, тем более что у Даники было точно такое же.

— У нас обои такое же клеймо, мы очень близки, ближе просто не бывает. Мы… принадлежим друг другу.

— Вот это да, — пробормотал Аэрон и, повернувшись к Торину, прищурился. — Скажи, Торин, для кого ты брал эти кольца?

— Ну, об этом несложно догадаться, — хмыкнул Люциен.

— Догадывайтесь про себя, — проворчал Торин, обеспокоенно переглядываясь с Меддоксом.

— Предлагаю это обмыть, — заявил тот.

— Отлично, надо созвать всех, — кивнул Люциен. — Анья будет в восторге, — и, нервно хохотнув, добавил. — Думаю, завтра будет самое оно. Да, и приоденьтесь как-нибудь. Прежде всего это касается тебя, Торин, одень для разнообразия что-то другое, не чёрного цвета.

— Ну вот, опять надо мыться, — процедил Меддокс.

Камео волновалась. Но волновалась приятно. Она посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Ей очень шёл её коричневый вельветовый костюм, к тому же он был очень удобным. Торин будет в восторге. Торин. Она должна признаться ему в своих чувствах, так как от него она, похоже, в ближайшее время этого не дождётся. Ей не хотелось думать о понравившейся ему остроухой девке. Она не получит её Торина. Он принадлежит ей, хочет он того или нет. Его никто не спрашивает. Что ж, пора ехать к Люциену.

— Что значит не могу. Мне очень надо, — голос Аньи был первым, что услышала девушка, придя к носителю Смерти.

Собрались почти все, некоторые, как и она, не понимали, с чего бы Люциену устраивать праздник. Наоборот, ситуация с Ловцами требовала залечь на дно и не высовываться. Может, это такой способ у Люциена расслабиться и наплевать на всё. Камео не отрываясь смотрела на любимого. На нём были плотно облегающие чёрные брюки и бежевая рубашка. На руках красовались неизменные перчатки. Ну ничего, как только они будут наедине… Камео почувствовала, как заливается румянцем.

— А я тебе говорю, что сама всё это таскать не буду. А ну живо на кухню.

Люциену пришлось смириться. Тут пришли остальные. Все были в сборе. Камео, чтобы не думать о Торине, иначе она бы увела его в укромное местечко, заняла себя беседой со Страйдером и Гидеоном. Торин в это время оживлённо разговаривал с Рейесом, Аэроном и Сабином. Вид у них был такой, что Камео сразу поняла: они знают причину сборища.

— ЛЮЦИЕН!!! — голос Аньи был громоподобен. — Ты что делаешь? Я на минуту отвернулась, а ты… ПРЕКРАТИ ВЫЛАВЛИВАТЬ МЯСО ИЗ КАСТРЮЛИ РУКАМИ!!!

Теперь дом затрясса от хохота. Да, с Аньей не соскучишься.

Камео думала, что большего волнения она испытать не может. Но когда с ней рядом сел Торин, она поняла, что ошиблась. Это была мука.

— Горько! — закричал вдруг Меддокс.

Воцарилась тишина. Анья с Люциеном переглянулись и уже было потянулись друг к другу, как…

— Горько! — надрывался Меддокс. — Горько! Анья, какого чёрта ты в соус столько перца насыпала?! И одним глотком воин опорожнил пол графина с водой. Он бы выпил весь, но там осталась только половина.

В общем, Камео была довольна вечером, если бы её мысли не отвлекались постоянно на Торина. После столь запоминающегося ужина девушка, чтобы как-то переключить внимание на что-нибудь, кроме Торина, подошла к книжной полке, стоящей в гостиной и принялась выбирать.

— Камео, — о, этот голос.

— Торин.

Торин улыбнулся ей, и она схватила первую попавшуюся книгу. Торин сделал то же самое.

— Правильно, пусть все думают, что мы обмениваемся мнениями о книгах.

Камео оглядела гостиную, полную людей. На них не обращали внимания, но, наверное, воин прав. Неизвестно, что он хочет ей сказать.