Одна из таких фотографий сейчас как раз появилась перед ним на экране монитора. На ней был изображен средних лет человек, подтянутый, по возрасту от тридцати до сорока, с незапоминающимися чертами лица, в темном костюме. Человек сходил по трапу самолета, изображение было несколько размытым, потому что снимали с предельно большого расстояния — два километра, используя самый мощный объектив, какой только был в распоряжении группы.

Контр-адмирал флота Российской империи, князь Александр Воронцов. Посол Его Величества Императора Российского Александра при дворе Его Светлости Шахиншаха Персидского Мохаммеда.

Неужели пронюхали…

С этим человеком первый раз старик столкнулся несколько лет назад. И проиграл. Проиграл схватку, которую, по всем законам игры, должен был выиграть. Он предусмотрел все, просчитал ходы всех игроков. Он нашел самого лучшего исполнителя в мире. И все равно — проиграл.

После проигрыша старик взялся за анализ. Проигрыш иногда ценнее выигрыша. Он учит — в то время как победа не учит ничему, только доставляет чувство самоуспокоенности и соблазняет почивать на лаврах. Поражение тоже опасно, если не сделать выводов и с ходу полезть отыгрываться. Поэтому старик сначала сел собирать информацию и анализировать.

На это у него ушло четыре месяца, но ни один день не был потрачен впустую. Потому что он понял причину поражения. Он стал играть против системы, он до самого последнего момента представлял своим противником именно систему — в то время как его противником был человек. Пусть хорошо подготовленный, но все же человек. И старик, пытаясь его переиграть, уподобился автомобилю, гоняющемуся за комаром.

Понял он и кое-что о своем противнике. Князь не был профессиональным разведчиком и играл свою игру не как профессиональный разведчик. Он был одиночкой и делал то, что считал нужным, он действовал намного более дерзко, чем позволил бы себе действовать профессионал, и он постоянно выигрывал, навязывая противнику предельный темп игры. Бюрократическая система не может играть в предельном темпе, это издержки устойчивости — устойчивость дает и инерцию, невозможно неинерционную систему одновременно сделать и устойчивой.

Значит — против князя должен играть один человек.

Вообще-то старик уже забыл про него — по всем возможным канонам для разведработы князь Воронцов никакой ценности не представлял. Он был засвеченным разведчиком, и в том, как легко он пошел на то, чтобы засветиться и перед британцами, и перед североамериканцами, — в этом тоже заключался секрет его выигрыша. Действительность подтверждала аналитические расклады старика — князь Воронцов поступил в Академию Морского генерального штаба — значит, в будущем собирается служить на флоте, пользуясь протекцией деда. Возможен был и другой поворот событий — старик с интересом читал «желтую» петербургскую прессу, с удовольствием перемывающую косточки великой княжне и ее кавалеру. Старик даже заказал справку о том, при каких условиях в Российской империи возможны морганатические [61] браки. Но несколько дней назад ему в кабинет принесли справку и несколько фотографий. Старик прочитал их — и ему стало настолько плохо, что остаток дня он работать уже не смог.

Тегеран… Неужели кто-то что-то понял?

Старик был мудр и опытен, он давно не верил в совпадения. Тем более — в такие. Если на должность посла в Тегеране, городе, на который он ставил очень многое, назначают послом опытного разведчика — это не просто так. И с этим надо что-то делать — возможно, даже уже спасать то, что еще можно спасти…

— Судьба… — тихо проговорил старик по-русски.

— Что, простите? — встрепенулся Калановский.

Старик не ответил.

В прошлом году он избавился от своего самого страшного соперника. Соперника, которому стала известна его тайна. До самого конца старик почти не надеялся, что ему удастся выиграть. Шла игра — стратегическая игра, и старик не был уверен в том, что его соперник не знает о ней и не попытается помешать, просто из чувства ненависти. Но он выиграл — с помощью доверенных людей удалось отстранить соперника от руководства спецслужбами, а потом смертник, обвязанный поясом с пластитом, довершил дело. Остальное прошло как по маслу, и результаты были даже лучше, чем это им планировалось.

Но судьба — та самая проклятая судьба, которая есть только у русских и которая, видимо, тайно подыгрывает им — в очередной раз передернула колоду карт. И теперь человек, которого его старый соперник признавал достойным, по странной прихоти судьбы назначен послом. Проклятие, послом. А кем на самом деле?

Неизвестно…

Нет, надо играть. Нельзя останавливаться…

Поглощенный мыслями, старик даже не ощутил толчка, когда шасси легкого реактивного самолета коснулось посадочной полосы.

Самолет был маленьким, сервиса в нем не было никакого — один пилот, и все. Зарулив на стоянку в спецсекторе, он вышел из кабины, молча откинул люк и выдвинул трап. Путешествие закончилось.

Старик выбрался первым, огляделся по сторонам — их уже ждали. Два черных седана «Штайр» — лицензионные «Бенцы» стояли нос к носу, образуя букву V метрах в десяти от самолета. Несколько человек в одинаковых темных костюмах застыли возле машин. А у самого трапа, раскинув для приветствия свои коротенькие жирные ручки, стоял не кто иной, как полковник Рудольф Добель. Глава иностранного отдела Хаупткундшафтштелле [62] .