— Да этот ваш живодер… — Андрейка мотнул головой в сторону Кенгуры. — Колом ее сейчас!.. А еще раньше все ноги ей дрыном отбил…

Носарева компания примолкла, а длинный Жорка, недобро взглянув на Кенгуру, спросил:

— Это правда?

— Наглая ложь! — завизжал Кенгура. — Пусть докажет!

— Вон тот подтвердит. — Андрейка показал на военного карапуза, который озирался, как зверек, не понимая, что тут происходит… Потом чего-то сообразил и начал рассказывать, тараща глаза и махая руками:

— Правда, правда! Я знаю! Видел сам! Кенгура ка-ак ударил дрыном, а она ка-ак заплачет!.. А он за ней ка-ак побежит! А сейчас так начал туда ширять вон тем вон колом!

Кенгура хотел взять свой сверток, но сверху на него Носарь плюхнулся, аж в свертке что-то разорвалось и затрещало.

— Ну чего… — ныл Кенгура, пытаясь вытянуть из-под Носаря свое барахлишко. — Некогда мне тут возиться… На репетицию запаздываю!.. Что ж мне, на репетицию через вас опаздывать, что ли? Пусти!

— Подождешь, — сказал длинный Жорка.

— Да чего же ждать-то?.. На репетицию опоздать, да?.. А если у меня спектакль скоро?

— Ты зачем собаку бил? — допытывался длинный Жорка, не обращая внимания на его нытье. — Что она тебе сделала?

— А чего она… Бродячая… Их ветнадзор разрешает уничтожать… Они заразу разносят…

— Ты сам заразный! — закричал Андрейка, подскакивая к Кенгуре. — Я все время с ней вожусь — где она меня заразила? Покажи! И других тоже… Ты сам заразнее ее! Вон у тебя около носа какая-то зараза торчит!..

Кенгура молча пятился, трогая болячку под носом, а Андрейка расходился все больше:

— Раз ты заразу не любишь, то сейчас я тебя еще побольше заражу!

Он поднял с земли тряпку, выпачканную чем-то липким и противным — явно заразным, и хлопнул Кенгуру по щеке.

Носарь заржал, а за ним и все подчиненные. Кенгура, обтираясь рукавом, пытался спрятаться от Андрейки за их спинами, но они его не пускали и выталкивали вперед.

— Что же вы, ребята? — жалобно голосил Кенгура. — Как вы можете терпеть, чтобы чужие своих трогали!

— Ты теперь не наш! — сказал ему длинный Жорка и торжественно провозгласил: — С сегодняшней минуты ты объявляешься вне закона. Как мучитель живых существ!

Догадливый военный карапуз запрыгал около Кенгуры, радостно крича:

— Ага, попался! Ага, попался! Сейчас тебе влетит!

Длинный Жорка обратился к Андрейке:

— Он тебя бил?

— Да ну-у… — скромно пожал плечами Андрейка. — Я об себе не забочусь… Мне собаку жалко!..

— Хочешь вызвать его на поединок?

— Стукнуться… — пояснил Носарь.

Кенгура заныл еще жалобнее:

— Да зачем это нужно?.. К чему такая… щепетильность?.. Если у меня репетиция? Носарь, ну отдай же мой реквизит!.. Он не мой, а драмкружковский…

Зато Андрейка гордо ответил:

— Всегда и всюду!

— Нужно устроить поединок по всем правилам… — размышлял длинный Жорка. — Турнир, понимаете? Или, на худой конец, дуэль… Сперва выработаем церемонию такого рода…

Но Носарь запричитал еще жалобнее Кенгуры:

— А грибы! Да Жорка! Да что же это такое? Да оберут там все грибы, пока мы канителиться тут будем! На кой нам эти церемонии?

— Только сейчас прошли бабы с кошелками… большое число! — с надеждой подтвердил Кенгура.

Но зря он радовался.

— Пускай они пока временно тут подерутся, а то прямо некогда!.. — решил Носарь.

Кенгура понял, что ему не уйти, ослабел в коленках и сел на бочку.

— Артистом себя вообразил! — насмехался над ним Китаец. — Тебе в собаколовы нужно идти…

Длинный Жорка, любивший, чтоб все делалось торжественно и по правилам, оглядел двор и согласился:

— Ладно! Можно так устроить: кулачный бой на Москва-реке, как у купца Калашникова! Знаешь про него? — спросил он у Андрейки.

— А как же! — ответил Андрейка. Он и сам себя считал немного похожим отчасти на купца Калашникова, отчасти — на Кирибеевича.

И пока длинный Жорка с Китайцем палками очерчивали круг па земле, а Партизан и Барсук выбрасывали оттуда щепочки и камушки, он, выпятив свою богатырскую грудь, начал тяжело похаживать и расправлять мощные плечищи, жалея, что нет у него таких, как у купца Степана Парамоновича, особых боевых рукавиц, которые тот перед боем натягивал. Да и враг мало походил на красивого и удалого опричника Кирибеевича, а больше всего был похож на перепуганного кенгуру: вот-вот ускачет громадными прыжками.