– Да, в этом ты прав совершенно. Алик даже предлагал мне перекупить Варяга, только Диман не согласился. Преданный он очень.

– А ты бы был не преданным, если бы тебе жизнь спасли?

– ну да, это тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Ты никогда не задумывался о том, что все мы обязаны тебе жизнью? Кого-то ты вытащил с улицы, кого-то из зоны, кого-то со скамьи подсудимых... Но всех.

– НЕ говори мне об этом, я не хочу вспоминать про эти долги. Они мне ни к чему. И всё-таки мне на душе не спокойно. Думаю, я съезжу домой.

Лекс, бросил на стол, просмотренные отчёты , закинул в барсетку портсигар, зажигалку и мобильный. Рука потянулась к лежащей на столе кобуре, на минуту задержалась над кожей и решительно взяла пистолет со стола.

– У тебя есть один. Зачем тебе этот?
– напрягся Николя.

– Пускай будет.

Полчаса спустя в особняке.

– Может всё-таки опустишь пистолет?
– я в упор смотрела на мальчишку. Только бы не отвести взгляд, не показать, что после получаса напряжённости накатывает страх и слабость, перемежая друг друга. И эти "гляделки" уже до чертиков надоели. Сидеть я больше не могла, тело требовало лечь и немедля уснуть.

– Ещё чего!
– нахмурился парень.
– Давай собирай свои тряпки и вымётывайся отсюда, а лучше прямо так - шлюха везде найдёт приют.

– Я не шлюха, - повторила я в который раз.

– Шваль, - пожал плечами Григорий.

– А тебе было бы приятно, если бы твою сестру так же держали на прицеле? Также бы оскорбляли?

Но нет, никакого отголоска бешенства я в глазах не увидела. Ледышки радужки так и смотрели на меня. Но так не бывает с наркоманами, их легко вывести из себя, а этот, словно голем. Никакого отклика.

– НЕ тебе, шлюха, говорить о моей сестре.

Холодный бесчувственный тон, словно заученные слова. Я осторожно выбралась из-под одеяла. Может быть я смогла бы как-то выбить пушку из его рук, будь у меня хоть десертный нож, но такого предмета мой лёгкий завтрак не предусматривал. Под прицелом я натянула на себя обнаруженные на стуле джинсы и тёплый свитер. Может быть... Точно, маникюрные ножницы - лучшее оружие женщины. Я попыталась, было притронуться к косметике, но меня остановил резкий оклик.

– НЕ трожь. Это не твоё.

Но я всё равно глазами нашла брошенные в тот злополучный вечер пилочку и ножнички. А теперь нужно было вспомнить детские уроки джиу-джитсу. Собрав все силы в плотный клубок и загнав поглубже страх и слабость я сделала резкий рывок. Реакция парня была моментальной, но всё-таки хуже, чем у меня, всё-таки я какой-никакой, а танцор. Пуля разбила хрустальную вазу на столике. Осколки брызнули во все стороны радужным дождём, рассадив мне щёку, но между тем я не хотела давать мальчишке мне единого шанса, чтобы выстрелить точно, закусив губу от нахлынувшей боли я кувырком ушла в сторону. Снова раздался выстрел. Теперь стена посыпалась каменной крошкой. Сбить с ног не получалось - слишком большое расстояние. Я не дотянусь. Придётся уворачиваться, я наобум кинула со всей возможной силой ножнички. Раздался вскрик. Я снова сделала немыслимый кульбит, уходя от новой пули, молясь чтобы не встретиться с дверью, однако в этот же самый момент она открылась и я подкатилась к таким знакомым туфлям. Раздался выстрел. Короткое грязное ругательство.

– Даже не пытайся, - холодный властный голос.

Голос! Холодный! Властный! Голова взорвалась болью... И кажется я потеряла сознание.

Воспоминание 3. То, что осталось за кулисами.

– Я не думаю, что так будет лучше Саш.

– Виктор, я должен это сделать. Иначе она будет не управляема.

– Кажется ты забыл, что я давал клятву не применять это знание без особой надобности Сейчас не такой случай. Девочка вполне адекватна.

– Она БУДЕТ адекватна, когда ты сделаешь ЭТО. Я не хочу, чтобы она впала в глубокую депрессию после похорон, нужно всего лишь улучшить состояние. Совсем чуть-чуть, - голос стал молящим.
– Просто притупить боль.

– Хорошо. И я это делаю только потому, что ты мой друг Саш.

– Я понял. С меня шикарный обед в ресторане.

– Лучше хорошенько накорми её, а то она бледная, как сама смерть.

– За это не беспокойся.

– А теперь уходи, - еле слышные шаги.
– Алиса ты слышишь только мой голос. Ты представляешь себе море. Солнце. Пальмы. Волны лениво накатывают на берег. Поют птицы. На небе не облачка. Тебе хорошо. Ты хочешь спать. Твои веки тяжелеют, наливаются свинцом. Твоё дыхание свободное, легкое.

Холодный властный голос...

***

Я очнулась от крика. В совершенно другой комнате. В царстве бело-розового велюра и кружева. В груди клокотала злость и боль. ОН предал меня. ОН загипнотизировал меня. Многократно умноженная боль заметалась в груди раненным зверем. Так вот почему в тот день я совершенно не была подавлена. Неожиданно до меня дошло - вот что применили к Григорию. И ко мне. Имя этой страшной вещи - ГИПНОЗ!