– Скажи еще, что мои мать и отец работали на АИК.

– Не удивляйся, но это так, – не повел и бровью основатель-председатель.

– За что же вы тогда их убили?

– Это не мы. Это был теракт подполья. Движение отнюдь не такое невинное и чисторукое, как может кому-нибудь показаться. Тебя, если помнишь, в лагере тоже чуть не отправили на тот свет запросто, даже не проверив в достаточной мере твоих показаний…

Герман был в шоке:

– И Родион, и мои родители работали на АИК… Не верю. Ничему из того, что ты говоришь, не верю.

Старик как бы и не настаивал:

– Твое право. Но подумай, почему тебе удалось сбежать из дома, когда за тобой пришли наши люди.

– Потому что у меня соображает голова и квартира оказалась с карнизом, – недолго думая, ответил Герман.

А основатель-председатель добавил:

– И еще, потому что на крыше у пожарной лестницы тебя никто не караулил. И у подъезда соседнего дома тоже ведь никого не было…

– Не было, – вынужден был согласиться Герман.

– А как ты сбежал из тюрьмы?

– Мне помог мой брелок с программами.

Хозяин АИК смотрел на него с насмешкой:

– И у тебя его не изъяли?

– Не поняли, что это такое.

Основатель-председатель продолжил:

– Ох, какие же тупые у нас специалисты, оказывается, работают… Ну, а потом, когда во время побега ты проходил по коридору, все охранники совершенно случайно собрались у телевизора посмотреть начавшийся как раз в это самое время футбол, совершенно забыв о прогуливающихся в дворике заключенных. И на последнем в комнате столе также случайно оказалась коробочка с удостоверениями личности…

Герман уставился на старика:

– Хочешь сказать, что мне помогли бежать и в первом, и во втором случае.

Тот ответил:

– Да. И патруль в поезде упустил тебя именно в том месте, где была выставлена охрана лагеря… И из всего ликвидированного лагеря беженцев только твой отряд вместе с тобой и уцелел. Тебе не кажется, что Герману как-то уж слишком часто везло?

– Но почему же мне не только помогали, но и мешали? – поймал, как ему показалось, он основателя-председателя. – План здания ведь фальшивым оказался.

Хозяин АИК ответил:

– И фальшивый план этого здания, и две альпинистские веревки наверх, все это была проверка – сможешь ли ты в экстремальных условиях действовать грамотно, эффективно, воспользоваться малейшей возможностью… Когда мы выбрали твою кандидатуру, мы ведь тебя специально оставили без Контракта, чтобы посмотреть, как ты будешь выживать, как действовать. И ты справился…

– А если б не справился?

Основатель-председатель указал головой на труп Эраста:

– Тогда он был бы на твоем месте. Заслуженно… Но я верил в тебя, я ждал тебя здесь. И дождался. Подписывай…

– Значит, и родители, и Родион – ваши люди? – снова повторил Герман.

– Да, – подтвердил старик.

– А Ольга?

Хозяин АИК улыбнулся:

– С некоторых пор это наш внештатный агент. Не очень умный, но верный. Она рассказала нам о некоем странном Валерии… Вышла замуж и следит сейчас за своим мужем. Этот бизнесмен нас очень интересует. Подозреваем, что он финансирует подполье Движения, помогает противникам Контракта закупать медикаменты, оружие…

– Внештатный агент, – повторил Герман, подумав: «Все-таки добилась своего…», и согласился, – конечно…

Он вспомнил начало стихотворения, которое Ольга так часто ему декламировала:

Усмехнулся: «Наверное, уже закончила это нетленное произведение. И начала новое…» Впрочем, размышлять о роли Ольги в современной поэзии ему было некогда. Мысль Германа уже прыгнула на другое:

– И проводник в поезде, который помог сбежать, тоже, выходит, из ваших?

– Да, – был краток основатель-председатель.

Герман предположил еще:

– И Влад, мой бывший коллега по работе? Он мне рассказывал о том, как появилось Движение, и еще о подполье, и даже о своей девушке… А потом в ночь ликвидации лагеря его не оказалось в отряде. Я же ему доверял…

Хозяин АИК подтвердил:

– Да, и Влад тоже наш сотрудник. Как ты понимаешь, он не случайно оказался на тропинке, по которой тебя вели расстреливать…