— А где её дети?

— У неё было трое сыновей. Погибли все. Внуков тоже нет. Одна она осталась. Может, потому и подалась сюда. — Прикрыв ладонью рот, Кассия снова зевнула. — Глаза слипаются… Вот бы такой заговор, чтобы вовсе не спать, а сил всё прибавлялось и прибавлялось… Нет, не пойду я к нему больше, а то не выдержу, свалюсь.

Время шло, и дружба Эши с Кассией всё крепла. Как-то раз, ночью, наполнив фляги, подруги сели передохнуть. Внезапно их слуха коснулся тихий глухой звук, похожий на едва слышный стон. Он доносился из самого сердца колодца и оттого казался ещё страшнее.

Расплескав от неожиданности воду, Эши бросила взгляд на Кассию. Пальцы молодой женщины были сложены в знак, оберегающий от всякой нечисти, а её губы беззвучно шептали заговор от ночной напасти.

Несколько минут они напряжённо выжидали, боясь, что звук повториться снова, а затем, подхватив фляги, опрометью бросились назад.

— Ты знаешь, что это? — едва слышно проговорила Кассия, когда, задыхаясь, они остановились на лестнице второго яруса.

Эши испуганно покачала головой.

— Это голос дракона, — выдохнула ей в ухо Кассия. — Дэлик говорил, что его держат в подземных пещерах крепости. — Она почувствовала, как содрогнулась Эши. — Не бойся, на него наложено страшное заклятье, и оно медленно убивает его.

— Сколько муки, — вырвалось у Эши. — За что же они пытают его?

— Он должен открыть какую-то тайну, — быстро зашептала Кассия. — Какую, Дэлик и сам не знает. Говорит только, что чем больше мучается дракон, тем сильнее хочет убивать. — Кассия быстро начертила в воздухе ограждающий знак. — Тьфу, тьфу, только бы не выбрался он оттуда… Вот уж будет погибель на наши головы.

— А давно он здесь?

— Давно, — кивнула Кассия. — Хоть и тварь крылатая, не человек, а всё жалко, как-никак живой он, не каменный. Уж лучше умереть сразу, чем такие муки терпеть.

Эши чувствовала, что земля уходит у неё из-под ног.

С каким упорством она отмахивалась от слухов, время от времени появлявшихся в ткацкой и швейной! Она не желала ничего знать!

А слухи говорили о том, что в подземельях Та-Сисса заточён пленный дракон. Одни не верили в это, другие проклинали чудовище, желая ему самой ужасной смерти.

Эши вдруг охватил холод. Громко застучали зубы, и она невольно схватилась за подбородок рукой.

— Ох, подруга. — Кассия по-своему истолковала этот жест. — Я-то эту страсть ни разу в жизни не видела, а ты от них натерпелась.

Зубы Эши продолжали стучать.

— Не бойся, — ласково сказала Кассия, — не выпустят его… Эх, а я бы одним глазком на него взглянула… Говорят, он один тут, других нет… Если только господа алые не отрастили себе крылья, — добавила она с язвительным смешком.

Этой ночью Эши не спала. Трясясь в ледяном ознобе, она лежала на куче готовых мешков и боялась пошевелиться. Каждое движение вызывало новый приступ дрожи.

«Как я могла?! Как могла гнать от себя мысли о нём, стараясь думать только о лорде и Крише. Это моя вина! Всё, всё случившееся с ними! Великие Небеса, пусть это будет не он, только не Ригэн!»

Под утро дрожь утихла, и Эши стало жарко. Потом над ней склонилось встревоженное лицо Кассии.

— Евфания, — испуганно позвала она, — посмотри! Старая лекарка с трудом поднялась со своего места, и на горячий лоб Эши легла её рука.

— Что с тобой, детка?

— Я… сейчас…

— Лежи, — властно приказала лекарка и повернулась к Кассии: — Нервное это, испугалась она чего-то. О чём вы вчера говорили?

— О драконах, — ответила Кассия. — Я уж тогда заметила, что она сама не своя. Когда я рассказала, что где-то в крепости дракона прячут, так она затряслась вся. Да об этом же все знают!

Снаружи послышались шаги стражников, зазвучали мерные удары колотушкой. Женщин будили на работу. Кассия быстро выпроводила обитательниц кельи в коридор.

Эши вновь стала терять сознание, и молодая женщина отчаянно схватила её за плечи.

— Что делать, Евфания? Лекарка глубоко вздохнула.

— Попробую, есть одно средство.

Кассия подобрала юбку и встала с колен.

— Пойду, скажу иродам, чтобы не трогали вас.

Едва она вышла, лекарка плотно завесила решётку, а затем склонилась над Эши.

— А теперь слушай меня внимательно, детка, и повторяй за мной.

Другим, молодым и сильным голосом, Евфания заговорила нараспев на странном, чужом языке. Глаза её вдруг засветились, и сгорбленные плечи расправились. С трудом повторяя незнакомые слова, Эши чувствовала, как боль и жар покидают её тело, делая его невесомо лёгким и сильным. Странный ток пробежал по её жилам.