Невольники спали, но в огромном пространстве было неестественно тихо. Ни стонов, ни храпа. Казалось, люди перестали дышать.

— Это ты их? — обернувшись к магу, спросил Криш. Ригэн не ответил, снова склоняясь над лордом. Наконец Фиджин очнулся, и его глаза широко распахнулись.

— Это не сон, лорд, это я, — устало кивнул Ригэн.

— Ты… алый, — опомнился вдруг Криш.

— Если тебя заботит только это, — ядовито ответил маг, — то — пожалуйста. — Он указал Кришу на свёрток с одеждой. — Какое-то время вам тоже придётся побыть стражниками.

— Ригэн…

Фиджин молча протянул ему руку.

— Ты подаёшь руку дракону, лорд. — Ригэн смотрел ему прямо в лицо.

— Я подаю руку другу, которого считал мёртвым.

— Послушай, маг, я думаю что мы… — неловко начал Криш, — в общем…

Ригэн с лёгкой усмешкой взглянул на него.

— Ну что, Криш, не будем пока сносить мою голову. Может, она нам ещё пригодится?

Ловчий только махнул рукой.

— Одевайтесь. Нам надо спешить, — поторопила друзей Эши.

Они направились к выходу, но Фиджин вдруг остановился над телом какого-то человека.

— Разбуди его, Ригэн. Мы в долгу у него.

Хромой спал сидя, уткнув голову в колени. Его руки и ноги, как и прежде, сковывала цепь. Ригэн молча сжал её в руке. Секунда, и тяжёлые звенья распались, с глухим стуком упав на землю. Ригэн коснулся лба спящего, и веки хромого затрепетали.

— Тэн-Айби, — негромко позвал Фиджин.

Увидев перед собой троих стражников в алых плащах и нагрудниках Рыцарей Дракона, хромой неуклюже вскочил на ноги. Один из троицы откинул с головы капюшон, и Тэн-Айби решил, что всё ещё спит. Но рыцарь, непостижимым образом воплотившийся в столь знакомый облик, уже говорил не менее знакомым голосом. Ошарашенный хромой перевёл взгляд на другого рыцаря, который в ту же секунду обрёл прекрасно известное ему лицо.

Третий человек тоже открыл своё лицо, но Тэн-Айби готов был поклясться, что видит его впервые. А чуть позади рыцарей стояла… лекарка. В голове невольника зашевелилась смутная догадка: «Наверно, кто-то тяжело болен…»

— Что здесь происходит? — Он растеряно огляделся. Невольники вокруг крепко спали.

Фиджин сжал его руку.

— Нет времени объяснять. Просто сделай так, как я тебе скажу. Мы свободны…

— Но…

— Сейчас все спят, но к утру проснутся, — быстро продолжил лорд. — Тэн-Айби, позаботься о них. Выведи их отсюда, О случившемся узнают не сразу, у вас будет время скрыться.

— Но как…

— Не спрашивай ни о чём.

— Свобода позволяет драться, — с вызовом произнёс хромой.

Незнакомый рыцарь положил руку ему на плечо.

— Фиджин прав, — негромко сказал он. — Вам не справится с рыцарями в открытом бою. Бегите сами и спасите женщин. До полудня следующего дня вам никто не сможет помешать. Не пытайтесь занять Та-Сисс. Это бесполезно.

— Но кто ты? — хрипло спросил хромой.

— Я просто помог вам.

— Господин, — вдруг попросил Тэн-Айби, и Криш вздрогнул, так непривычно было это слово в устах непокорного невольника, — позволь мне идти с вами.

— Нет, — покачал головой Ригэн. — Это не твой путь. Слишком много людей зависит от тебя здесь. Я вижу, ты вождь по рождению, тебя не надо учить, что делать. Да и я не господин тебе.

— Что с твоей ногой? — внезапно осведомилась лекарка. — Я хочу взглянуть на неё. Это не займёт много времени.

Она заставила хромого сесть, и сама опустилась на корточки рядом с ним. Тэн-Айби смущённо обнажил колено.

— Только ничего уж тут не поделать, — заявил он. — Давно это было. Много лет прошло.

Лекарка положила ладонь на его колено и забормотала что-то на непонятном певучем языке.

Хромой ощутил вдруг приятное тепло и странную сонливость. Тепло приникало всё глубже и глубже. Ему даже показалось, что если он постарается, то сможет согнуть непослушную вот уже много лет ногу.

— Я оставлю тебе мазь, — послышался как бы издалека голос лекарки. — Втирай её каждое утро.

Тэн-Айби уронил тяжёлую голову на грудь и погрузился в глубокий сон.

…У входа в жилую галерею второго уровня крепко спали караульные. Перешагнув через неподвижные тела, Эши невольно остановилась.

— Я не могу уйти… вот так…

— Мы будем ждать у колодца, — коротко кивнул Ригэн.

«Неужели ночь ещё продолжается?»

Эши вошла в привычную темноту кельи и на ощупь добралась до своего угла. Опустившись на старое тряпьё, столько времени служившее ей постелью, она закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

Мрачная холодная келья на долгие месяцы стала для неё настоящим домом, единственным, что у неё был, который вопреки всему она обрела в этом страшном месте. Здесь все ещё витал дух старой лекарки: пахло сушёными травами и пряными настоями. Здесь она навсегда оставила частицу своей души.