Здесь надо несколько слов сказать о Марине Коробковой, вернее, о Маринке. Потому что для кого-то она, может быть, и важная особа, но для нас-то с вами — обычная девочка.

Дело в том, что Маринка жила в доме напротив Алениного. То есть в том самом, из которого Таня и Сережа вели однажды наблюдение за Алениными окнами. И даже более того! Активный пенсионер, который гонял двух детективов с этажа на этаж, был не кто иной, как родной Маринкин дедушка.

Одним словом, бывают в жизни совпадения! Впрочем, они не так уж и невероятны, если учесть, что все действующие лица разыгрывающейся драмы жили в одном микрорайоне.

Когда Маринка спросила у деда, чего это он там ворчит, а дед ответил, что, мол, слоняются по подъезду какие-то юные лоботрясы, в сердце Маринки сразу залезло подозрение: уж не Годенко ли, получивший в свое время ее отставку.

Пугнув под диван попавшегося по дороге кота. Маринка припала носом к стеклу. И хотя вечерело, она своим безошибочным глазом сейчас же рассмотрела Крамского!

Таня Садовничья, как на грех, шла немного впереди — по начальственной своей манере, да и она, как мы помним, была на Сережу сердита.

Крамской, значит… Так-так-так! А в школе никакого внимания! Будучи человеком абсолютно современным, Маринка не верила ни в какие чудеса, а также и в получудеса, то есть в совпадения. Для нее все было совершенно очевидно: Крамской приходил, чтобы… Маринка прищурила глаза, которые среди шестых классов принято было считать зелеными, и усмехнулась.

Следующие два дня она буквально диву давалась, как же Крамской ловко умеет маскировать свое неравнодушие!

А Маринка, между прочим, достаточно разузнала о нем. Слухи о Сереже ходили странные: будто он учится в какой-то особой вечерней разведческой школе. Маринка этому, естественно, не поверила. Однако на всякий случай попробовала осторожно поспрашивать отца: в принципе бывают такие учебные заведения или нет.

Отец ее, когда Маринка вошла к нему в кабинет, тяжело поднял глаза от лежащей перед ним рукописи. Был он красный, с полным и крупным лицом, волосы, зачесанные назад и чуть набок, были редки, а высокий лоб, как всегда, собран в морщины.

Маринкин отец был еще почти молод, всего несколько лет назад поигрывал с друзьями в футбол. Но теперь в это практически невозможно было поверить.

— Мариночка! — сказал отец хрипловатым от долгого молчания голосом. — Ну что же тебя беспокоят такие глупости?!

Как видно, у него опять не ладилась статья, в которой он рассказывал, почему один писатель сочиняет хорошие книжки, а другой плохие… Есть на свете такие люди, называются критики. Маринкин отец им как раз и был.

В конце концов не важно, существует та особая школа или не существует. А вот что дыма без огня не существует, это уж точно! Да и вокруг всего шестого «А» клубились кое-какие слухи. Маринке очень хотелось проникнуть в эту историю. Однако она бродила лишь где-то по ее окраинам. А в самой сердцевине сверкало имя Крамского.

То, что там еще упоминается имя какой-то Тани, не то Мани, Маринку ничуть не занимало. Главным тут был, конечно, Крамской. А все остальное — так, бесплатное приложение… Какая-нибудь воздыхательница!

Нежданно-негаданно Маринка чуть ли не влюбилась в этого Крамского. И про себя уже называла его не «Крамской», а «Сережа»… Странно! Хотя они и пяти фраз не сказали друг другу!

Наконец сегодня произошла эта встреча в классе (когда Сережа прибежал за самеоновским портфелем). И Маринка уж сказала ему почти что открытым текстом. А он опять — такое разыграл равнодушие! Нет, вернее, не равнодушие, а сверхнаивное удивление и смущение.

Маринка, естественно, ему не поверила: не мог же человек с такой разведческой подготовкой ничего не заметить. Видно, их там неплохо все-таки готовят…

И вдруг он попался!

С некоторых пор Маринка переставила свой стол поближе к окну — чтобы видеть всех, кто входит во двор. Одним глазом она делала уроки, а другим — наблюдала. Чаще же всего наблюдала обоими глазами.

И вот она увидела!

Крамской на этот раз уж не пошел в их дом, а забежал в тот, что напротив: охота ему была опять на деда нарываться. А наблюдать можно и оттуда — еще даже лучше.

Однако Маринка «помариновала» его полчасика (ну и сама, конечно, порядком «измариновалась»). Наконец вышла на улицу.

Погода, надо заметить, была довольно-таки дрянная. Дождя хотя нет, но каждую минуту жди, что сейчас и нагрянет.

Как вести себя, Маринка не продумала — от волнения. Довольно-таки глупо она уселась на качелях, на мокрой доске. Да и вообще, какие осенью качели? Настоящие качели для лета и весны!

Дождь так и не собрался, но стало темнеть. За домом, из которого за ней наблюдал Крамской, начинался закат. И было, в сущности, странно: огонь в полнеба, а по земле расползается темнота. Об этом Маринка думала, чтобы просто скоротать время, которое, несмотря на все ее старания, короталось плохо.