— Вот тебе и эпидемия, Женечка. Стопроцентное убийство.

— Капитан, собери всех людей, прошерстите кусты у левого берега, — сказал Свиридов. — Пацан покажет вам место. С меня бутылка, если найдешь гильзу.

Профессор Трубников расхаживал по комнате, а Валентина Кайранская, полная спокойствия, тихо сидела у окна и, как всегда, вязала.

— Что ты решила, Валя? Как скажешь, так и сделаю.

— Ты должен признать меня здоровой и давно выписавшейся из клиники. Мое место нахождения тебе неизвестно. Я поеду в санаторий. Давно не была в Ессентуках. Месячный курс лечения мне не повредит.

— Решила не отступаться? Ты официальная вдова. Мы вправе оформить наши отношения, ты сменишь фамилию, и уедем в Москву. Меня давно туда зовут. Денег у нас хватит. Что ты хочешь?

— Разорить осиное гнездо. Главный мерзавец сдох, но оставил себе подобных подонков. Я получу половину наследства и сожгу деньги на костре.

— Одумайся, Валя.

— Много лет думаю. Это не порыв гнева и не вспышка шизофреника. Ты же сам признал меня здоровой. Надеюсь, тебе за подделку ничего не сделают?

— Выговор, и все.

— Тогда вопрос решен.

— Хорошо. Сегодня же посажу тебя на поезд. Я позвоню в Ессентуки, путевку оформят на месте.

— Иди, Сава. С Богом.

Она так и не подняла глаз, продолжая работать спицами.

Аркадий не ночевал дома и сообщение об аварии получил, придя на работу. В больницу он примчался, не помня себя. Свиридов и Вербицкий, увидев дикое выражение лица Кайранского, не стали к нему подходить.

Аркадия проводили в морг на опознание. Его сопровождал капитан. Увидев жену и дочь на столах, он заскулил. Медсестра подала ему стакан воды. Он выпил, едва держась на ногах, вышел, прислонился к стене и тут же сполз на пол. Его уложили на каталку и увезли. В это время появилась Виктория Львовна.

Поговорила с капитаном, патологоанатомом, потом к ней подошла медсестра и тихо сказала:

— Он выпил раствор. Дня три пролежит в кардиологии.

— Присмотри за ним, если что, повтори процедуру.

— Я поняла.

В холле к Мамоновой подошли Свиридов и какой-то мужчина приятной внешности. Раньше она его не видела.

— Опять неприятности, Виктория Львовна? — спросил следователь.

— А то вы не видите. Капитан что-то мутит воду. Может, вы скажете, как такое могло случиться?

— Черная полоса в семье Кайранских. Несчастный случай. Жена и дочь Аркадия ехали из аэропорта в город. Колесо лопнуло на плотине, машину занесло, и она свалилась в воду.

Они вышли на улицу.

— Эту историю я уже слышала, но не верю в нее.

— У нас есть свидетели.

— Кто-то добирается до Аркадия.

— Любопытно. И этот кто-то доберется?

— Аркадий Дмитриевич днями уезжает в Испанию на лечение. Пришло официальное приглашение.

— Нам необходимо ознакомиться с завещанием. В интересах следствия. Мы не собираемся разглашать его содержание.

— Чего проще. Адвокат вам его предъявит. Речь идет об убийстве, и он обязан это сделать.

— Вы доверяете Трубникову?

— О каком доверии может идти речь? Подделать завещание он не может. Исключено. И какой в этом интерес? Опытный пройдоха, не более того. Я никогда не воспринимала его всерьез.

— Когда речь идет о больших деньгах, пройдохи не остаются в стороне.

— Я не рентгеновский аппарат и не вижу людей насквозь. В семье его не любили.

— А как Даша Туманова?

— Даша? — Вика ухмыльнулась. — Того же поля ягода. Кстати. Именно Трубников познакомил Дмитрия Николаевича с Дашей. Он часто поставлял ему девочек из салона мадам Луцкой, выдавая их за порядочных. Я на это не обращала внимания — чем-то Максим должен был угождать хозяину. Извините, мне пора.

Она направилась к стоянке машин, Свиридов достал из кармана целлофановый пакетик с крупнокалиберной гильзой.

— Знать бы, кто ее потерял.

— Очень опытный снайпер, Женя, — сказал Вербицкий, который молча присутствовал при разговоре Свиридова и Вики.

— С кем ты разговаривала? — спросил Олег, когда Вика вернулась в машину. Это он привез ее в больницу.

— Следователь Свиридов.

— А рядом с ним кто?

— Не имею понятия.

— Его зовут Илья Вербицкий. Мы живем в одном городе и дружим долгие годы.

— И что?

— Если у Свиридова такой консультант, он распутает любой клубок. У него могу выиграть только я.