– Может быть, я невнимательно читал сочинения мистера Фенимора Купера, – поддразнил он, – зато меня отец научил ловить рыбу!

«А меня отец научил строгать гробы и цитировать наизусть Святое Писание!» – мрачно подумал Джейк, присев на корточках рядом и глядя на расплывающиеся по воде круги.

– Перед вами, уважаемый сэр, рыба, – сообщил компаньон. – Скачет, танцует, прогуливается, – резвится, одним словом.

– М-м, знаю.

– Знаешь? Как-то, сэр, не особенно похоже. Хотя я, – признался Дюк, – не совсем понимаю, как такое могло случиться.

Джейк вытянул длинные ноги, устраиваясь поудобнее.

– Ну ладно, я ловил рыбу. Несколько раз.

– «Несколько» – это сколько? – немедленно спросил Дюк.

– Два, – с некоторой заминкой ответил компаньон.

– Понятно, – кивнул Дюк. – Один. С ума можно сойти. Где ловил-то?

– Там, – промямлил Джейк, – под мостом на Главной улице.

– Нашел, тоже мне, место, – буркнул компаньон. – Ловил на что?

– На хлеб, – со вздохом отозвался Джейк.

Дюк прищурился.

– Поймал? Ну еще бы, конечно, нет.

– Вы понимаете, сэр, – задумчиво произнес Джейк, – я, по правде говоря, так и не понял, в чем тут дело. Это было долго, скучно, дома меня ждала трепка, – в общем, не понравилось.

Дюк похлопал ресницами. Первый раз в жизни он видел парня, которому, видите ли, скучно рыбачить!

– Ну не могу я просто сидеть и ждать, – оправдывался Джейк. – Долго.

– За что трепка-то? – засмеялся Дюк. – Опять удрал с собрания общины?

– Нет, – признался компаньон, – с уроков. Хотя на собрание я в тот день тоже не пошел.

Снова круги по журчащей воде, трава колышется у берега, облака плывут по небу. Солнце поднялось довольно высоко и стало пригревать.

– А удочка? – спросил Дюк. – Сам, небось, делал? Из прута и бечевки?

– Нет, удочку я купил, – Джейк приободрился. – Она и сейчас лежит закопанная на берегу под мостом. Уже год.

Дюк поднял глаза небесам.

– Ну, а что мне было делать? – возмутился Джейк. – Тащить «орудие праздности и суеты» домой? Чтобы сначала получить им по горбу, а потом смотреть, как оно горит в камине?

– Свинство, – заявил Дюк, подумав. – Сейчас я тебя научу рыбачить как следует.

Он сунул удочку в руки компаньону.

– Представь, что ты рыба.

Джейк пожал плечами и уставился в воду.

– Представь, – продолжал компаньон, – вон он ты, плывешь себе, а кругом полно других рыб. Все вы толкаетесь вокруг наживки, смотрите на нее и думаете: «ого, какая вкуснятина! Но ведь вкуснятину просто так не дают, там наверняка опасно! Подожду-ка я, что дальше будет!» Плаваешь дальше: то ли самому попробовать, то ли еще подождать – вдруг да кто-нибудь рискнет первым. Представил?

Компаньон вздохнул.

– Ну ладно, я рыба. Представил. Но сэр, пока они там до чего-нибудь додумаются, я от старости умру!

– Вот же муравьи в штанах! – возмутился Дюк. – Дай сюда.

Тут бечевка в руках Джейка дрогнула.

– Клюет, – возбужденно зашептал Маллоу, – клюет же! – Подсекать? – спросил Джейк, не спуская глаз с бечевки.

– Тихо… тихо… тихонечко… Есть!

– Ого, какая здоровая! – восхитился Джейк.

Маллоу со всей силы хлопнул его по спине.

– А ты говорил!

– Я все понял, – быстро сказал Джейк. – Мне нравится ловить рыбу. Иди жарь эту, а я половлю еще.

– Вот уж дудки, – фыркнул Дюк, – вместе будем ловить и вместе готовить. Кстати, умеешь?

– Не думаю, что это трудно. Только и дел – сунуть рыбу в угли.

– А чистить-потрошить я, что ли, один буду?– Дюк скорчил гримасу.

Мистер Саммерс пораскинул мозгами и пришел к выводу, что такое положение дел будет не слишком красивым.

Худо-бедно, соскребли самую крупную чешую и сунули рыбу в угли, присыпав золой.

Готовность рыбы определилась по запаху. О хороших манерах за столом никто заботиться не стал, не говоря уже о молитве перед трапезой. Вместо кофе обошлись речной водой.

– Мистер Саммерс, – сказал Дюк, выпрямляясь над водой и вытирая рот, – окажите любезность, помогите подтащить сюда во-он то поваленное дерево.

– Вы же, мистер Маллоу, – отозвался Джейк, – говорили, невозможно.

– А пирога? – невозмутимо ответствовал Дюк, кивая на толстую, фута четыре в обхвате сосну, сломанную, очевидно, бурей. – Спички-то у нас есть. К чему, собственно, напрасный труд? Пускай себе горит. Берег узкий. Приспособим какой-нибудь шест и будем отталкиваться.