Шкаф заскулил громче. Никанор подошел к нему поближе, сел на корточки и участливо заглянул Шкафу в глаза.

— Слушай. — Поинтересовался домовой. — Давно хотел тебя спросить. Твое имя Шкаф. Это мы знаем. А твоя фамилия, случайно, не Встроенный.

Шкаф запрокинул голову и завыл, сдувая с верхней губы слезы с соплями.

— Ну-ну! — Никанор, выпрямляясь, похлопал Шкафа по плечу. — Не расстраивайся так. Придут твои друзья с бензопилой и освободят. Между прочим, пенсию инвалидам, еще не отменяли.

Шкаф опустился на колени и стал биться головой о стенку. Никанор, потеряв надежду успокоить его, махнул рукой и направился к Экономисту. Тот сидел в кресле в жалкой позе, тараща глаза на Шкафа и слегка попахивая. Домовой обошел кресло кругом, о чем-то глубоко задумавшись, а потом обратился к своим, освободившимся от наручников, друзьям:

— А может, этого в пол засунем?

— Я… я… я… — Экономиста заклинило. — Я лицо неприкосновенное! — Взвизгнул, наконец, депутат.

Никанор внимательно оглядел его с ног до головы, поскреб подбородок и, что-то надумав, улыбнулся.

— Тогда, чтобы сохранить неприкосновенность лица, засунем тебя в пол по грудь. — Обрадовался он и повернулся к друзьям. — Думаю, что так, мы соблюдем все формальности.

Друзья закивали головами.

— Вот вы где! — Раздался голос Сидора, а вслед за голосом показался он сам, из стенки, об которую бился Шкаф.

Увидев громилу, засунувшего руки в стенку, он подошел к нему.

— Зря ты там шаришь, парень. — Сидор счел своим долгом предупредить. — Там ничего нет.

Шкаф почувствовал, что теряет сознание, и блаженно улыбнулся.

— Ну, что тут, у вас? — Спросил тюремный, подходя к Никанору, стоящему у кресла. — О! А у вас тут, чем-то пахнет!

— Экономистом. — Подсказал домовой.

— Понятно. — Сидор посмотрел на Экономиста. — Экзотический дезодорант. Никогда не понимал причуд богатых.

К ним подошли остальные. Пятерка друзей окружила кресло и давила взглядами на психику Экономиста. Молчание нарушил Никанор.

— Ну что, дерьмо от желтой курицы? — Грозно произнес он. — Опростал кишечник перед вскрытием?

— П-по-почему в-вскрытие? — Экономист побледнел.

— Должны же мы знать причину твоей смерти? — Пояснил Сидор.

— Но я же… — Прошептал Экономист и вжался в кресло. — …не умер.

— Это не проблема. — Обнадежил его Никанор. — При вскрытие и помрешь.

— Но я не хочу ум-мирать. — Экономист раскис полностью.

— Ну, это понятно. — Хмыкнул домовой. — Человек предполагает, а сам знаешь. Читал Булгакова? Аннушка масло разлила.

— Да! — Поддержал брата Семен. — Она что, зря корячилась? Хватит болтать! Брыня! Доставай свой скальпель.

Брыня вытянул из-за голенища засапожник. При виде ужасного ножа, Экономист стал зеленым. Он начал растекаться по креслу, а его зрачки попросили политического убежища у век.

— Куда? — Рявкнул Никанор. — А ну, назад!

Усилием воли домового, депутат вынырнул из забытья, и даже кое-что вспомнил.

— В-вы хотели задать мне вопросы. — Сказал он с надеждой. — Я вам все расскажу.

— Где внук Журиновского? — Рубанул с ходу Никанор.

— Я н-не знаю.

Домовой взглянул на Сидора. Тот, разочаровано, кивнул головой, мол, клиент говорит правду.

— Тогда вопросов больше нет. — Никанор развел руками. — Вскрывайте его ребята.

— Нет!!! — Взвизгнул Экономист, закрывая живот руками. — Не надо! Я знаю, кто знает! Я вам все расскажу!

Он перешел на зловещий шепот и стал хватать, всех, дрожащими руками. Брыня, от греха подальше, убрал нож за голенище сапога. Вот так вот, схватит нечаянно за лезвие, и концерт окончен, благодарим за внимание. А им еще искать тех, кто знает, где находится внук Вольфовича.

— Это все шеф. — Свистел, между тем, Экономист. — Я не хотел! Честное слово. Я его предупреждал. Он же никого не хочет слушать. Он жестокий человек! Найдете его, сразу убивайте!!! Он в Швейцарии, козел! Но я не знаю, где внук Журиновского. Шеф знает. Вспомнил!!! — Он задохнулся от радости. — Барсов знает! Оператор. Он на камеру снимал, этого… Ну, этого, внука. Он туда летал. Он знает. Я только диск подкинул в Думе.

— А где можно найти этого Барсова? — Спросил Иван.

— А-а-а… — Экономист вытаращил глаза, вспоминая. — В этом… В Останкино, на телецентре. Только канал не знаю. И где живет, я тоже не знаю. — После последней фразы, он неожиданно, для себя, приуныл.

— А его самого, ты знаешь?

— Да! — Яростный кивок головы и клацанье зубов, показали готовность Экономиста, покончить с преступностью, раз и навсегда. — Мы с ним выпивали несколько раз. И диск, он мне сам приносил.

— Сидор! — Иван показал тюремному на Экономиста. — Сосканируй.