Шрифт:
— Вот, мой мальчик, — просиял папа Ларссон. — Ты сделаешь Людвига Четырнадцатого настоящим плутом.
Лабан от удовольствия потянулся.
— Обещаю сделать всё, что смогу, — сказал он. — Я с охотой займусь и другими братьями и сестрами. Я хитрее всех на милю вокруг…
— Не очень важничай, — прервал его папа Ларссон. — Пока ещё самый хитрый в этой семье я. Я сам намерен обучить Людвига Четырнадцатого всем нашим приёмам. Ты же должен лишь проследить, чтоб он не играл с Юкке-Юу, Туффе-Ту и другими уличными мальчишками, которые учат его глупостям.
— Да, папа, — покорно ответил Лабан. — С завтрашнего утра Людвиг Четырнадцатый будет играть только со мной.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На следующий день рано утром Лабан разбудил своего маленького братца, Людвига Четырнадцатого.
— Поднимайся, — прошипел он кисло. — Ты и я, мы с тобой будем играть.
Людвиг Четырнадцатый протёр глаза.
— Я не хочу играть с тобой. — И он зевнул. — Все мои друзья считают, что ты настоящий плут.
Лабан расплылся в улыбке.
— Приятно слышать. Ну, поднимайся!
— Я сказал, не хочу, — заупрямился Людвиг Четырнадцатый и принялся облизывать свою рыжую шубку. — Юкке-Юу, Туффе-Ту и я, мы собирались сегодня играть. В прятки.
— Ты больше не должен встречаться с этими уличными зайчишками! — озлился Лабан. — Это папа решил, что ты больше не будешь играть с ними. Вместо этого я буду учить тебя уму-разуму.
— Пожалуйста, ты можешь учить меня и уму и разуму. Но ты не научишь меня, как обманывать других.
— Посмотрим, — пробурчал Лабан. — Пойдём.
И лисята вышмыгнули из норы.
— Вот это гриб, — заявил Лабан, — показывая правой передней лапой на большую красивую шляпку.
— Грипп? Меня не обманешь, — рассмеялся Людвиг Четырнадцатый. — Ты хочешь сказать, что если её съесть, эту шляпку, то можно заболеть этим… гриппом? А почему же тогда белочки их сушат?.
— Ты глупее, чем я думал, — прервал его Лабан. — Я не имел в виду никакой болезни. Это гриб. Не грипп, а гриб, понимаешь? Да, многому тебя придётся учить.
Лисята крадучись пробежали по всем лесным тропинкам. Лабан учил Людвига Четырнадцатого, как называются деревья, кустарники, ягоды, грибы и цветы. Учил и многому другому.
К вечеру Лабан спросил Людвига:
— Может, ещё что-нибудь хочешь узнать? А то побежим домой. У меня совсем пересохло в горле, да и живот пуст.
— Я хочу ещё посмотреть, как живут люди, — сказал Людвиг Четырнадцатый.
— Этого нельзя! — Лабан замахал передними лапками. — Это очень опасно.
— Ты что, боишься?
— Я? Я самый храбрый на милю вокруг.
И они побежали. Остановились они только у глубокой канавы, что возле самого леса. И вдруг они увидели плетёную ограду.
— А вот это называется забор, — тихонечко прошептал Лабан. — То, что ты видишь по другую сторону его, называется поле, там растёт овес. Из него мама делает нам кашу.
— Я бы хотел посмотреть на поле, где мама берёт крупу, чтобы делать нам рисовую кашу, — также шёпотом ответил Людвиг Четырнадцатый. — Рисовая каша лучше овсяной.
— Каша! Дурак! — зарычал Лабан. — Посмотри-ка вот сюда, между прутьями. Видишь, вон там, на другой стороне поля, коробку с окнами? Это нора для людей. Называется — дом. А около него коробки без окон, это дома для коров и лошадей. А в самом главном маленьком домике живут куры, цыплята и яйца.
Лабан облизал губы.
Людвиг Четырнадцатый смотрел не мигая, и его глаза делались всё круглее.
— А где живёт тот ужасный Максимилиан, о котором папа всегда рассказывает? — прошептал он.
— Точно не знаю. Но буду первым из папиных детей, кто обманет это кривоногое страшилище.
— А может, я обману его раньше тебя! — похвастался Людвиг Четырнадцатый.
Лабан громко рассмеялся:
— Ты-то! Ты же не хочешь быть хитрым! Я покажу тебе, как это делается. Я обману первого, кто встретится нам на пути домой. Хочешь пари?
— Не-е-т, — протянул Людвиг Четырнадцатый.
— А я всё-таки обману кого-нибудь, — настаивал Лабан. — Просто, чтобы доказать тебе, какой я хитрый.
По тропинке возле самой норы Ларссонов бежали зайчишки Юкке-Юу и Туффе-Ту. Они хотели припустить наутёк, увидя, что их друг Людвиг Четырнадцатый идёт не один, но было слишком поздно. Людвиг Четырнадцатый окликнул их:
— Где вы были?
— В киоске, и купили медовых пряников, — ответил Туффе-Ту и показал кулёк.
— О-о-о-о!.. — застонал вдруг Лабан. — О-о-о-о, бедное моё горлышко!