– Нет. С тех пор она молчит.

– Как я и предсказывал, коллега.

Примерно в течение часа врачи обсуждали отчеты о четырех предшествовавших случаях, потом доктор Меркер позвонил в «Пенинсула-хотел», где ему ответили, что в «Гадди», ресторане для гурманов, свободных мест нет. И тогда он решил отправиться в другой шикарный ресторан, в «Хьюго».

Ему повезло, на Кэрнарвон-роуд он сразу нашел место для машины и оставшиеся несколько десятков метров прошел пешком. И тут, недалеко от пересечения с Натан-роуд, главной артерией Коулуна, все и произошло: сзади на него наехал серебристо-серый «роллс-ройс», задел его левым передним крылом и швырнул в сторону припаркованного «лендровера», причем сам «роллс-ройс» успел затормозить. Он не упал и никаких повреждений не получил, только пониже пояса, куда его ударило, болело. Мелочь, конечно, о несчастном случае и говорить не приходится.

Сквозь приспущенное стекло «роллс-ройса» на него в ужасе смотрели расширенные глаза молодой женщины с целой копной взбитых золотистых волос.

– Боже мой! Оставайтесь у машины, не двигайтесь… я сейчас же позвоню врачу! Клянусь вам: я вас не заметила…

Доктор Меркер стряхнул пыль с костюма, осторожно присел, развел руки. Все в полном порядке. Ну, побаливает чуть-чуть – пустяки… Махнув рукой, он оправил пиджак и приблизился к машине, за рулем которой сидела блондинка с ярко-красными губами. Кроме нее, в машине никого не было.

– Ничего страшного, – он старался успокоить ее, все еще смотревшую на него с ужасом. – Сами видите: я стою, я хожу, я говорю и отнюдь не потерял аппетита, что совершенно исключает внутренние повреждения.

– Вы… вы появились так неожиданно… – пробормотала молодая женщина. – Я заметила вас… только когда уже задела…

– Я собирался перейти улицу.

– Я виновата, не отрицаю. У вас действительно ничего не болит?

– Действительно.

– А шок?..

– Ну, не знаю.

Доктору Меркеру молодая дама понравилась. На ней было платье с большим декольте и глубоким вырезом на спине, с тонюсенькими бретельками; оно было до такой степени открытым, что еще немного – и о полном соблюдении приличий нельзя было бы говорить. Ног ее он не видел. Они у нее, наверное, удивительно длинные и стройные, подумалось ему. Все в полном соответствии со стандартом: при виде таких высоких, чуть полноватых блондинок у мужчин начинают блестеть глаза.

– У меня такое чувство, будто вы силой втолкнули меня в вечер, полный очарования… Может быть, отсюда и шок?..

– Ужасно! – красавица блондинка не могла успокоиться, губы ее дрожали. – Прошу вас, садитесь, мистер…

– Фриц Меркер. Я из Гамбурга.

– О боже, вы еще и турист?

– Нет, я живу в Гонконге.

– А я – Бэтти Харперс. Садитесь же!

– Только не для того, чтобы вы отвезли меня в госпиталь! Запах больницы мне надоел, чепчики медсестер и халаты врачей опротивели. Вообще-то я собирался в «Хьюго», в «Хайят Редженси». Не будь этого уличного шума, вы услышали бы, как бурчит у меня в животе. Я голоден как волк! В «Хьюго» я закажу жареную телятину, которую парной доставляют самолетами каждые шесть часов с ранчо Херефорда из Вайоминга. И спрошу шампанского. Роскошно, правда?

Бэтти Харперс слабо улыбнулась. Она еще не вполне овладела собой:

– Если вы не против, я приглашу вас к себе… так сказать, в виде возмещения нанесенного ущерба…

– Против этого никакие ранчо Херефорда не устоят!

– Поедемте. – Она улыбнулась с чувством явного облегчения и встряхнула своими локонами – их у нее целая гора. – Комплименты у вас какие-то необычные.

– Может быть, потому что и сам я человек необыкновенный?

Он обошел вокруг «роллс-ройса», открыл дверцу, сел на светло-голубое кожаное сиденье и, когда дверца, мягко шмякнув, захлопнулась, с воодушевлением проговорил:

– Я впервые сижу в «роллс-ройсе»!

– Чем вы занимаетесь, мистер Меркер? – спросила Бэтти, запуская мотор, хотя звука его слышно не было и в машине ничто не завибрировало. Только лампочка зажглась – значит, мотор запущен. Поднялось боковое стекло, и городского шума как не бывало. В машине приятная прохлада: кондиционер работал – бесшумно, конечно, – и при выключенном моторе. А снаружи – влажная гонконгская ночь.

– В настоящий момент я ничем не занимаюсь. Зарабатываю на изучении и уничтожении маленьких и мельчайших живых существ…

– Боже мой! – Она посмотрела на него с нескрываемым удивлением. – Вы… вы уничтожаете насекомых? Клопов, блох, тараканов?

– Еще более маленьких.

– Разве такие есть?

– Вы даже не догадываетесь, сколько ненужных и даже вредных для нас существ живут вокруг нас. Я часто спрашиваю себя, неужели Ной взял в свой ковчег и по парочке этих паразитов? И если да, то зачем и почему?

Бэтти Харперс рассмеялась; смех у нее был гортанный, немного напоминавший клекот. Слегка нагнувшись над рулем, она показала доктору Меркеру, что в бюстгальтере не нуждается. Дала газ, свернула на Натан-роуд и помчалась по широкой магистрали Коулуна, освещенной сотнями бегущих реклам, прямо по направлению к Королевскому парку. Не сворачивая с Натан-роуд, она проскочила Бундэри-стрит и понеслась по Тай По-роуд за город, в сторону горных отрогов.

– Пайперс-Хилл. Там мой дом.

– Если он одного класса с машиной, мне придется войти в него в одних носках.

Бэтти снова рассмеялась, откинулась на спинку кожаного сиденья и поправила свою пышную гриву.

– Хватит и того, чтобы никто не плевал на пол.

С каждой минутой эта Бэтти Харперс нравилась доктору Меркеру все больше. Кто она, спрашивал он себя. Шикарная шлюха? Ни в коем случае. Скорее балованная дочь какого-нибудь богатого гонконгского босса. Обручального кольца у нее нет, и, поскольку она пригласила его к себе домой в этот неурочный для визитов час, следовало предположить, что она не замужем и постоянного друга не имеет.