Шрифт:
Были слышны десятки голосов, звон бокалов, веселый женский смех, потом снова голос Маклиндли:
– Мой дорогой Чинь… это мой новый друг доктор Фриц Меркер. Я знакомлю тебя, Фриц, с одним из влиятельнейших людей в мире.
– За что такая честь? – возразил Чинь Хаочжи. – Я всего лишь скромный торговец.
– Ты в своем репертуаре! – раскатисто расхохотался Джеймс. – Фриц, ты когда-нибудь видел в Гамбурге большой фейерверк?
– Много раз.
– А еще где?
– В Кёльне. Там это называлось «Рейн в огнях». В Берлине и в Мюнхене на Пасху и на Рождество, в Баден-Бадене на шестидневных велогонках…
– И всякий раз Чинь так или иначе прикладывал к этому руку! Где бы ни взлетали в небо ракеты, где бы с неба на землю ни проливался дождь и ни обрушивались вниз серебристые водопады, где бы ни раскрывались после взрывов сотни радужных букетов, короче говоря – где бы ни устраивали грандиозный фейерверк, ты обязательно встретишь Чиня. Он крупнейший в мире поставщик пиротехники. Как говорится, король пиротехников. От маленькой свечки-сюрприза и до оглушительного взрыва в мегатонну – у Чиня вы получите все, от чего рябит в глазах и закладывает уши!
– Не преувеличивай, – вежливо улыбнулся господин Чинь, имя которого переводилось как «Прекрасный день». – Я счастлив, когда кто-то нуждается в моих скромных услугах.
– Можно отключиться. – Один из сидевших перед динамиком нажал кнопку. Звуки, шорохи и шумы пропали. – Микрофон в смокинге действует превосходно. Когда должен быть готов второй костюм?
– Послезавтра. Янг хочет сделать одну примерку.
– С передачей?
– Да. Он вошьет эту штуковину в левый лацкан пиджака. При двойной прокладке и простежке никто ничего не заметит. Звук будет еще лучше… Из-за того что шелк такой тонкий, в смокинг вработана только одна микроклетка с микробатарейкой. Она в левом накладном плече. Костюм предоставляет куда большие возможности.
– Я очень доволен, – сказал один из мужчин, поднимаясь. – Теперь никаких неожиданностей не произойдет.
Он еще раз включил динамик. Звон стекла, фортепьянная музыка, смех, шум многих голосов. И – совершенно отчетливо – высокий женский голос:
– Это правда… вы врач?
– Да…
– У вас красивые руки. Представляю, как они сняли бы боль у меня в груди.
– Я, сударыня, занимаюсь вирусами и микробами.
– Может быть, у меня как раз вирусное заболевание. А, доктор? Нет, правда, это почему-то никому в голову не приходило. Проверьте… не вирус ли меня мучает… прошу вас.
С кривой ухмылкой мужчина снова отключил динамик. Медленно прокрутилась и замерла на месте дублирующая бобина магнитофона.
– Будете сменять друг друга каждые три часа! – приказал он. – А за записанными бобинами я приеду сам.
4
Вершиной праздничного вечера у Джеймса Маклиндли было полукитайское-полуевропейское шоу. Пригласили артистов из известнейшего гонконгского ночного клуба, который по этой причине на тот вечер закрылся. Маклиндли щедро возместил клубу его «убытки» – да и кто отказался бы от наличных, тем более что в вечере будут заняты все солисты ансамбля «Кантонских драконов». Террасу переоборудовали под сцену с обтянутыми шелком передвижными стенами и огромными сказочными животными из бумаги, картона и папье-маше, с длинными разрисованными полотнищами, морем экзотических бумажных цветов и позолоченными плоскими мисками, в которых стояли горящие свечки, распространявшие сильнейшие благовония.
Вот на фоне всего этого сказочного великолепия представление и развертывалось. Меркеру прежде не приходилось видеть ничего подобного: от древнего культового танца китайцев с обязательной борьбой против дракона до американского шоу в лучших традициях Лас-Вегаса. А завершилось представление одноактным ночным балетом, где мастерство балерин и танцовщиков выгодно подчеркивалось многоцветными яркими пятнами, которые отбрасывались прожекторами.
Другим украшением концерта стало выступление между двумя стеклянными дверями, прямо перед импровизированной сценой. Слуга только что принес два фужера шампанского, хрупкие китаянки сновали туда-сюда между декорациями, во мгновение ока перестраивая их, переходя к современной части программы, оркестр заиграл классический новоорлеанский блюз.
– А не махнуть ли нам на второе отделение рукой? – спросила Бэтти, отпивая шампанского.
– Почему? Что сейчас будет?
– Обычные крики и визг, которые называются шоу-пением, – Бэтти поставила фужер на небольшой низенький лакированный стол. – Твой успех неоспорим, мой милый. Ты ворвался в общество как бык в стадо коров.
– Это совершенно новая для меня характеристика.
– Ты посмотри на женщин – они просто пожирают тебя глазами.
– Мне даже сделали девять… ну, скажем так – предложений.
– Вот видишь.
– Однако подчеркну: все они с медицинской подоплекой.
– Нет, ты не ветер, ты – тайфун, милый. С кем ты намерен переспать для начала? С Люси Уилсон? Хочу тебя предупредить… пусть тебя ее ангельский вид не обманывает – это просто макияж.
Кроме того, она одна из самых известных нимфоманок в городе…
представляешь, в какой круг ты попадешь? Патрик Уилсон, ее муж, – видишь, он стоит вон там, у стены, – никак с ней не разведется, потому что ей слишком много известно о том, как он стал владельцем верфей «Уилсон, Пилкок энд К°». Единственный способ избавиться от нее до смешного прост: надо нанять убийцу. Но для этого у Патрика кишка тонка. – Она весело рассмеялась и обняла Меркера за шею. – Или эта Эмели Темпл? На вид ей лет тридцать, а на самом деле все сорок пять. Три раза делала подтяжку кожи – везде! Поэтому на пляже она появляется только в закрытом купальнике. Это тебе для информации, чтобы ты не слишком удивлялся, когда она разденется.