— Но откуда же мне было знать, что у вас нет торговли? Как вы вообще живете без нее?

— Торговли нет с другими королевствами. Соседние феоды обмениваются товарами. Вы же видели, в обозе одна телега была нагружена черной рудой. Назад им погонят стадо коров и овец.

— За одну телегу бедной руды? — нахмурилась Джелайна.

— Железо дорого, леди. Ближайший рудник за сто тридцать миль отсюда, и тот истощен.

Женщина задумалась, и Олквин заметил, что ее веки стали странно вздрагивать.

— Что-то не припомню, чтобы на вашем острове хоть в одной из утопий была нехватка железа, — наконец, произнесла она.

— На каком острове? — удивленно спросил Олквин.

— На этом, — само собой разумеющимся тоном ответила Джелайна, и тут же нахмурилась: — Может, вы еще не знаете и того, что живете на острове?

Бенвор не сомневался, что услышит от гостьи много нового — о далеких мирах, невероятных приспособлениях и прочих удивительных вещах. Но такого он даже предположить не мог. Удивительное открывалось рядом, под ногами.

— Какой же это остров? — пробормотал он. — Вы что-то путаете, леди. Остров — это что-то маленькое, три королевства на нем бы не поместились.

— Сдается мне, капитан, — вздохнула Джелайна, — кое-что об этой стране мне известно куда больше вас.

Дни Олквина были заполнены под завязку. Еще затемно он отправлялся на объезд деревень, уделяя особое внимание тем, что располагались у самой границы. Из-за частых набегов крестьяне боялись выходить в поле, урожай погибал, и жителям окраины грозила голодная зима. Сейчас, пока капитан был в Сентине, люди побросали прочие дела и все до одного, даже дети, вышли на поля. Присутствие лорда обеспечивало им защиту от нападений. К сожалению, у Олквина не было возможности содержать в феоде постоянный гарнизон — Сентину это было не по средствам.

Джелайну Бенвор видел только мельком. Первые дни она все время проводила рядом с Даиной, охотно посвящавшей «иноземку» во все подробности местной жизни. Капитан догадывался, что у гостьи тоже накопилось много вопросов, и подозревал, что отвечать на некоторые из них будет нелегко и неприятно. Рейдерскую форму Джелайна сменила на простое местное платье и чепец, и ее с трудом можно было узнать среди прочих жителей. Изредка встречая ее в городке, Олквин видел, как она разглядывает изделия в ремесленных мастерских и беседует с людьми. Сентинцы поначалу настороженно относились к любопытству приезжей дамы, отвечали неохотно и немногословно. Осмотрев городок, Джелайна хотела обследовать окрестности, но ее не выпустили за ворота. Это было сделано по распоряжению Бенвора, который рассудил, что ей незачем искать себе неприятностей, прогуливаясь в одиночку. Он сказал ей об этом прямо, и уже приготовился отстаивать свою точку зрения, но гостья проявила неожиданное понимание. Несмотря на вспыльчивость и задиристость при их неудачном знакомстве, в жизни Джелайна оказалась другой — уравновешенной и покладистой. Она старалась не привлекать к себе лишнее внимание, и опасения Олквина вскоре рассеялись. Похоже, пришелица из другого мира смирилась с тем, что в ближайшее время ей не вернуться, и начала осваиваться с новым положением. Вынужденное безделье на правах благородной гостьи явно тяготило ее. Она пыталась помогать Даине по хозяйству, но та категорически отказывалась нагружать работой «знатную госпожу». Тогда Джелайна напросилась в объезд с капитаном. Целый день она, не говоря ни слова, незаметной тенью следовала за ним и внимательно наблюдала, как Олквин проверяет границу и деревни, решает давние тяжбы, рассматривает жалобы и прочее… А вечером Платусс принялся сетовать на огромный налог, опись для которого прислали месяц назад. На днях ожидался визит сборщика, и управляющий уговаривал капитана задержаться до его приезда, чтобы оспорить непомерные поборы.

— Платусс, я почти не разбираюсь в этом, — устало отказался Бенвор. — Ты занимался подобными расчетами много лет, а я только третий год владею собственными землями.

— При вашем отце все было по-другому, — проворчал Платусс. — Господин барон всегда договаривался со сборщиками сам. А я что могу сделать? Их и лорд не всякий переспорит.

— Мой отец не нес военной службы, — возразил Олквин. — У него было на это время. Но он так и не успел обучить всему этому меня.

Управляющий вздохнул и стал снова собирать разложенные пергаменты. Сидевшая в сторонке Джелайна подошла к столу.

— Простите, что вмешиваюсь, капитан, — начала она. — Я наблюдала достаточно, чтобы понять здешнее устройство, но не могу понять одного. Вы служите принцу, и одновременно платите в его казну налоги со своих владений, верно?

— Верно, — кивнул Бенвор.

— Но разве военная служба сама по себе не является данью сюзерену? Конечно, я могу ошибаться, но обычно бывает что-то одно — либо служба, либо налог.

— Вот-вот, — буркнул Платусс. — Миледи хоть и иноземка, а законы знает. При короле Сейноне только налог платили или служили. А нынче тянут все сразу. И владетеля земель видим здесь редко, и обирают чуть ли не до последнего зернышка…

— Хватит, Платусс, — оборвал его Олквин. — Я слышал это много раз. Да, с феода берут налог, но ведь и я получаю офицерское жалованье.

— Но раньше такого не было? — спросила Джелайна. Управляющий оживился, встретив нежданного единомышленника.

— Не было, миледи, — твердо заявил он. — Старый господин барон, упокой господи его душу, всегда платил налог со своих земель, это верно. И молодой барон, господин Ланайон, тоже платит налог. А вот господин Тейвен, брат старого барона, нес военную службу, поэтому налог с феода не платил, а излишками торговал для себя. Все было правильно и все жили хорошо, — Платусс перевел дыхание и торопливо заговорил, словно боясь не успеть высказаться: — Эта война, будь она неладна… Милорду отдали Сентин, я переехал сюда с ним, а Даина еще при старых хозяевах здесь работала. У этих земель хозяева все время меняются, Сентин отдают за службу, а молодые господа так и гибнут на войне. Теперь вот милорду достался… И налог по-прежнему заставляют платить, а откуда столько взять, если урожай, считай, вытоптан после набегов, и крестьяне в поле боятся выходить. Восьмой год здесь уж так, а последние две зимы люди и вовсе голодают. Милорду разобраться некогда, мы его и не видим почти, а сборщик приезжает и отбирает последнее. И так гладко у него выходит… Я-то стар уже, считаю медленно, и угнаться за ним не могу.