— Я пришел спасать местных жителей от голода. Ешьте, сколько хотите!

Дети лишь испуганно посмотрели на мужчину, и он снова сказал им:

— Ешьте, ну ешьте же!

Они стали робко есть, мужчина же внимательно посмотрел на них и сказал:

— Вы хорошие детишки. Но на сей раз вам вряд ли поможет то, что вы хорошие. Пойдемте со мной! Двоих мне не унести, но мальчик и так сильный, а если ты, девочка, останешься здесь, то тебе вскоре нечего будет есть. Пойдем со мной в город! Там тебя каждый день будут хлебом кормить.

Вдруг он схватил Нэли, запихнул ее в заплечную корзинку и с громким криком: «Эге-гей! Эге-гей!» побежал прочь. Нэли расплакалась, а Будори побежал вслед за незнакомцем, рыдая и крича: «Вор, держите вора!» Пробежав вдоль леса, мужчина промчался по дальнему полю — оттуда уже едва слышно доносились плач и всхлипывания Нэли.

Будори, крича и плача, преследовал их до опушки леса, но, выбившись из сил, упал на землю.

Когда Будори очнулся и открыл глаза, он услышал над своей головой неприятный монотонный голос:

— Ну, наконец-то, очнулся. Так и собираешься лежать, не евши? Может, встанешь, наконец, и поможешь мне?

Перед Будори стоял мужчина в пальто, одетом прямо на рубашку, и в берете, нахлобученном на лоб, будто шляпка коричневого гриба. В руке у него был какой-то предмет из проволоки, и он раскачивал им из стороны в сторону.

— А что, голод уже закончился? И чем я могу вам помочь? — спросил Будори.

— Раскидывай сеть.

— Прямо здесь?

— Ну да.

— А зачем?

— Будем разводить шелкопряда.

Прямо перед собой Будори увидел каштановое дерево с приставленной к нему лестницей, по которой карабкались двое мужчин: они, казалось, то раскидывали сеть, то скатывали ее, однако ни самой сети, ни даже нитей Будори не видел.

— А разве так разводится шелкопряд? — спросил Будори.

— Конечно. Какой противный мальчишка! Эх, только бы ты не сглазил. Зачем же строить шелкомотальню, если не разводить шелкопряда? Ведь и я, и многие именно этим живут!

— Вот оно что, — хрипло сказал Будори.

— И вообще, весь этот лес мой, я его купил. Хочешь помогать, милости просим, не хочешь — можешь катиться на все четыре стороны. Хотя куда бы ты ни пошел, вряд ли ты сможешь найти себе пропитание.

Будори чуть не заплакал, однако сдержался и сказал:

— Хорошо, я буду помогать. Только как раскидывать сеть?

— Ну, я тебе покажу. Берешь вот это, — двумя руками мужчина растянул что-то вроде проволочной корзины. — Понял? Вот так получается лестница.

Широким шагом мужчина подошел к каштановому дереву справа и повесил корзинку на нижнюю ветку.

— Ну, а теперь лезь с сетью наверх. Давай, залезай!

Мужчина вручил Будори какой-то странный круглый предмет, похожий на мяч. Будори ничего не оставалось, как взять его и лезть наверх. Однако проволочки были тонкими и больно врезались в руки.

— Лезь выше! Еще! Еще выше! Теперь бросай мяч, чтобы перелетел через дерево. Бросай его вверх! Что такое? Что ты там трясешься? Трус ты этакий! Бросай, бросай! Бросай, тебе говорю!

Будори что было мочи запустил мяч прямо в голубое небо, а потом солнце вдруг потемнело, и мальчик вверх тормашками полетел вниз. В следующее мгновенье он очутился на руках мужчины. Он поставил Будори на ноги и принялся ругаться:

— Ах ты неженка! Ну и хиляк! Не подхвати я тебя, башку бы себе разбил! Я твой благодетель, жизнь тебе спас. Так что больше не груби! Ну-ка, залезай теперь на то дерево! Потом, так и быть, покормлю тебя.

Мужчина дал мальчику другой мяч. Будори подошел к следующему дереву и бросил мяч.

— Теперь хорошо. Лучше стало получаться. Давай, у нас еще полно мячей. А ну, не лениться!

Мужчина достал из кармана штук десять мячей, отдал их Будори и торопливо зашагал прочь. Будори кинул еще три мяча, — тут дыхание у него перехватило, и тело налилось невыносимой усталостью. Он решил вернуться, но когда подошел к своему дому, то с удивлением обнаружил на крыше невесть откуда взявшуюся красную трубу, а на дверях табличку: «Шелкомотальня Ихатово». Попыхивая сигареткой, из дверей вышел тот самый мужчина.

— Эй, мальчишка, я тебе еды принес. Давай поешь, а потом еще поработаешь, пока не стемнело.

— С меня хватит. Я возвращаюсь домой.

— Домой говоришь? А где это твой дом? Он же не твой, это моя шелкомотальня. И сам дом, и лес вокруг него — все это я купил.

Совсем упав духом, Будори молча взял у мужчины пирожки, жадно их съел, а потом снова пошел бросать мячи.

В тот вечер Будори, свернувшись калачиком, лег спать в уголке своего бывшего дома, ставшего теперь шелкомотальней. Мужчина и еще трое-четверо людей допоздна топили печку, что-то пили и болтали. На следующий день с самого утра Будори ушел в лес и работал там так же, как и вчера.