– Досказываем Андрею или кидаем его сразу за борт? – пошутил Гаврилин, и всем его шутка не понравилась. Андрею – потому, что он почувствовал в ней изрядную долю правды, а дамам – потому, что она показалась им неуместной и разрушающей образ благородных защитников монархии.

– А нечего досказывать, – мрачно произнесла Татьяна. – Кроме того, что доступ к информации получили большевики. Назовем их группой Бегишева.

– Впрочем, я допускаю, что они такие же большевики, как я фараон египетский, – заметил Гаврилин.

– А я настаиваю, что они большевики! – почти крикнула Анастасия Николаевна.

– Больше того, – продолжила Татьяна. – Они знают, а мы не знаем, как эту шкатулку найти и получить.

– И рассчитывают на твою, Андрей, помощь, – сказал Гаврилин.

– А мы тоже рассчитываем на вашу помощь, – сказала Татьяна.

Анастасия подвела итог:

– Они добыли ленинского двойника. Мы хотим знать, зачем он им понадобился.

– Не знаю, – сказал Андрей.

– Я хотела бы верить в вашу искренность, – сказала Анастасия Николаевна.

– Вы пейте кофе, пейте, – предложила Татьяна.

Они просидели у дам еще минут десять, говорили о Стокгольме, конференции и всяких пустяках.

К шкатулке и кладам больше не возвращались.

– Откуда ты их знаешь? – спросил Андрей Алешу, когда они возвратились в каюту.

– Здесь познакомился. За день до тебя, – соврал Гаврилин и тем окончательно убедил Андрея в том, что его связывает с этими монархистками большее, чем просто знакомство.

– И чего они хотят? – спросил Андрей.

– Очевидно, исторической справедливости.

– Как она тебе представляется?

Гаврилин затянулся. Его шкиперская трубка, которую он умудрялся курить лежа, слегка зашипела, как костер, когда его разжигают тонкими щепочками.

– Наверное, они хотят завладеть шкатулкой. Но это только мое предположение.

– А потом?

– В наши дни нетрудно найти применение деньгам, – сказал Гаврилин. – Анастасия Николаевна откроет музей в Санкт-Петербурге, а Татьяна купит серебряный «Мерседес».

– Они здесь сами по себе или представляют кого-то?

– Оказывается, ты мастер устраивать допросы. – Гаврилин пыхнул трубкой. Табак был хорошего качества, запах – отменный.

– Здесь все устраивают мне допросы, – заметил Андрей. – Могу же я на ком-то отыграться?

– И ты выбрал самого беззащитного человека на борту.

– Я не выбирал, ты сам напросился.

– И то правда.

– Так ты не ответил на вопрос.

– Почему ты мне его задаешь? У тебя была возможность спросить у дам.

Андрей сел на койке. За иллюминатором играла далекая музыка. Луна была большой и желтой.

– Не так просто все сообразить. Во-первых, вопросы возникают во мне не сразу.

– Понятно. Маразм.

– Во-вторых, на некоторые вопросы мне проще получить ответы у тебя.

– Почему?

– Потому что ты не дама.

– Ты меня убедил. Спрашивай.

– Кого представляют дамы?

– Полагаю, что своих родственников.

– Кто их родственники?

– Не знаю.

– Алеша, я не удовлетворен нашей беседой.

– Возможно, – согласился Гаврилин. – Но прошу тебя, не спеши с выводами. Ты не все знаешь, я не все знаю, незнание – верный путь к катастрофе. Мне эти дамы нравятся куда больше, чем твой друг Бегишев.

– Может быть, – согласился Андрей, – но, как ты сам сказал, незнание – верный путь к катастрофе. В поведении этих дам есть некоторые тревожащие меня детали.

– Какие? – быстро спросил Гаврилин.

– Разберусь – поделюсь с тобой, – ответил Андрей.

Гаврилин поднялся, вышел из каюты, не объяснив, куда идет. Андрей снова улегся и стал размышлять, благо было тихо и музыка за иллюминатором не мешала думать.

Возможно, теперь, когда Андрей встретился с конкурентами Бегишева, получат объяснения загадки, которые мучили его в предыдущие дни. Начиная с несчастного повара Эдика, то ли утопленного Бегишевым, то ли неутопленного. Может, он союзник, слуга старухи Анастасии?

Анастасия…

Почему они решили довериться Андрею? Вернее всего, это – инициатива Гаврилина. Он знает Андрея, с которым живет в одной каюте, у них есть основания полагать, что Андрей далек от коммунистов.

Они вычислили, что Андрей не побежит к Бегишеву с отчетом о переговорах с дамами.