Он посмотрел на Атабу: жрец приблизился к одному из Дедушек и торопливо отступил, когда начался треск.

«Моё тело трусливо, но я не боюсь. Я ничего не устрашусь, никогда, — подумал Мау. — После всего, что было».

Впереди показался свет. Показался внезапно, когда они завернули за угол туннеля, — красный, жёлтый и зелёный. Свет мерцал, пока они к нему подходили. Атаба застонал и остановился, и Мау понял, что ему самому нельзя останавливаться. Он посмотрел вдоль коридора, уходящего вниз под небольшим углом.

— Оставайся тут и присмотри за стариком, — сказал он девочке-призраку. — Я не хочу, чтобы он убежал.

«Я не боюсь своего мочевого пузыря, который вот-вот лопнет, — твердил про себя Мау, пробегая мимо молчаливых стражей. — Я не боюсь своих ног, которые хотят обратиться в бегство. Я не устрашусь картин, которые с воплями проносятся у меня в голове». Он бежал, и свет бежал впереди него, и он повторял свои клятвы, пока, подобно капитану Робертсу, не понял, что их надо срочно подправить. Я не устрашусь тени, что выходит из дивного сияния дня, ибо я нашёл свой страх здесь, во тьме, и протяну руку и коснусь его, так же как он протягивает руку, чтобы коснуться меня…

Его пальцы встретились с пальцами отражения на гладкой поверхности плиты из золотого металла, высотой примерно в человеческий рост.

Мау приложил ухо к металлической плите, но та молчала. Толкнул её, но она не двинулась.

— Стойте, где стоите, — сказал он своим спутникам, когда они приблизились к нему. — Мы долго шли вниз. Возможно, по другую сторону этой штуки — вода.

Он потыкал металл ломиком. Металл был очень мягким, а слой его — очень толстым, но его окружал обычный островной камень, с которым наверняка будет легче справиться. Камень скоро начал крошиться под ударами острого конца ломика. Через некоторое время послышалось шипение и донёсся запах мокрой соли. Стало быть, море действительно где-то поблизости, но, по крайней мере, они находятся выше уровня воды.

Он подозвал остальных и опять принялся рубить камень, изумляясь лёгкости, с которой камень поддавался стали, открывая проём в черноту. Там было сыро; в темноте тихо плескалась вода. При свете фонаря Мау едва различал белые ступени, уходящие вниз.

И только-то? Всего лишь проход в какую-то приморскую пещеру? Таких пещер было полно у подножия утёсов на западной стороне острова. Дети исследовали их испокон веков и ни разу не обнаружили ничего интересного.

Но свет фонаря выхватил из темноты что-то блестящее.

— Я пойду туда с тобой, — сказала Дафна за спиной у Мау.

— Нет. Оставайся тут. Там может быть опасно.

— Вот именно поэтому я должна пойти с тобой.

— Эта пещера стояла запертая с начала времён! Что со мной может случиться?

— Что? Ты сам только что сказал, что там может быть опасно! — возразила Дафна.

— Я войду первым, — сказал Атаба у неё за спиной. — Если Локаха там, я возьму его за руку.

— Я не буду здесь сидеть и слушать, как все эти старики на меня трещат! — запротестовала Дафна. — Да, я знаю, что это всего лишь лианы, но это не спасает!

Трое переглянулись в свете фонарей и дружно полезли через узкий проём в помещение, наполненное спёртым, словно загнившим воздухом.

Ступеньки за дверью полностью состояли из камней богов. Все камни были украшены рисунками и походили на те, которые стояли на пляже. Многие рисунки занимали несколько камней сразу. Там и сям камни потрескались или вообще отсутствовали.

«Куски камня, — подумал Мау. — Почему мы решили, что они достойны поклонения?»

Он поднял фонарь повыше и увидел почему.

Перед ним, по колени в воде, сидели огромные, сверкающие белизной, блестящие боги — Воздух с огромным животом и четырьмя сыновьями на плечах, сияющая Вода, яростный Огонь с руками, привязанными к бокам, точно как в той истории. Вода и Воздух держали по большому каменному шару; шар Огня был установлен у него на голове и отсвечивал красным. Была тут и четвёртая статуя, бледная, разбитая. У неё не было головы, а одна рука свалилась в воду. Мау на миг подумал: «Это Имо. Его разбили. Осмелюсь ли я найти его лицо?»

Атаба завизжал (и в туннеле от этого звука слегка сдвинулся с места один мертвец).

— Ты их видишь? Ты видишь? — выдавил жрец, в промежутках втягивая затхлый воздух. — Узри богов, демонский мальчишка!

Он сложился пополам в приступе кашля. Здешний воздух был и вправду нехорош: сколько его ни вдыхай, он не прибавлял жизни.

— Да, вижу, — ответил Мау. — Это каменные боги, Атаба.

— А из чего им быть — из плоти? И что за камень так сияет? Я прав, демонский мальчишка, я прав в своей вере! Ты не можешь этого отрицать!