Невидимый и неслышимый «Дельфин» уходил в определенную ему зону, откуда он возьмет на себя командование наземными ракетными войсками, если управление ими со стационарных КП будет по каким-либо причинам затруднено.

На борту дирижабля было тихо. Никто не разговаривал друг с другом. Да и о чем говорить в такие минуты? Лишь время от времени полковник Гусев докладывал Виталию Дмитриевичу, сколько осталось до цели, и снова наступало молчание.

Сам Михайлов был внешне спокоен. Всю жизнь он готовился к этому часу… И час пришел. Теперь генералу необходимо выполнить долг перед Родиной, которая ею, сына колхозного бондаря из Приазовья, сделала ракетчиком и вручила меч возмездия. «Неужели решились?- думал Михайлов. – Или нас проверяет Генштаб? В условиях, максимально приближенных к боевым? Нет, это настоящая тревога, такими вещами не шутят!»

Он вспомнил, как встретился однажды в доме Ивана Егоровича, своего бывшего командира, с полковником Полухиным, дипломатом, часто наезжавшим в Соединенные Штаты, а теперь получившим назначение на службу в эту страну.

У нас, ракетчиков, особая судьба, – сказал ему Михайлов. – Противников мы воображаем. Порою видим их на страницах журналов типа «Эр форс мэгэзин», «Эр мен» или в каком-нибудь «Аэроспейс Америка». А вот вы встречаетесь с ними чуть ли не каждый день.

Бывает так, что и не один раз в сутки, – улыбнулся Юрий Семенович.

Так вот я и хотел спросить у вас, полковник: какие они? Что определяет их мировоззрение? Я имею в виду военных, конечно. Ведь не полные же они идиоты, чтоб не понимать: развязать нынче войну – это равно сильно самоубийству! Горы оружия растут, а возможности его применения сужаются. Заколдованный круг!

Поверьте, Виталий Дмитриевич, мне доводилось беседовать со многими американскими генералами, – сказал Полухин. – Есть там и реалистически мыслящие люди, особенно в армии и флоте. Они за ограниченные войны с применением обычного оружия. «Ради престижа Америки», – как они говорят. Престиж в Штатах – основополагающая линия индивидуального и коллективного поведения. Но есть и такие, что заявляют: «Мы будем воевать, пользуясь традиционными средствами, пока не станем проигрывать. Затем воевать, используя тактическое ядерное оружие, пока не станем проигрывать. А вот тогда мы взорвем мир».

И этим безумцам позволяют разгуливать по Вашингтону без смирительных рубашек?

Увы, – развел руками Юрий Семенович. – Иные из них носят по пять звезд на погонах. Видите ли, гонка вооружений психологически объяснима еще и тем, что те, кто сейчас определяет судьбу нации в Пентагоне, убеждены: победу над Гитлером и японцами обеспечило оружие. И только оружие! Или, выражаясь современным языком, превосходство военной технологии Америки. И в сохранении этого превосходства, которое они давно утратили, придя к стабильному паритету, эти «медные каски» видят спасение от мыслимых и немыслимых бед Америки.

Но вы, надеюсь, разубеждаете недальновидных стратегов? – спросил Виталий Дмитриевич.

Пытаюсь, – улыбнулся Полухин. – В этом мой профессиональный долг военного дипломата.

Меня бы на недельку в Пентагон, – вздохнул генерал Михайлов. – Я б им на пальцах объяснил, что к чему.

Ты, Виталий, скорее на кулаках стал бы толковать, – насмешливо окинул взглядом кряжистую фигуру генерала подошедший к ним Иван Егорович. – Оставь лучше богу богово, а себе возьми кесарево…

Ладно вам, кесари, – вмешалась Вера Ивановна, жена полковника Гусева, который вел сейчас «Дельфин» по боевому курсу. – Пойдемте-ка лучше чай пить с малиновым вареньем.

… А командир «Дельфина» думал сейчас о воздушном своем корабле. В который раз восхищаясь его совершенством, удивительной простотой и послушностью в управ лении, Виктор Леонидович вспомнил, как молодым еще лейтенантом прочитал в молодежном техническом журнале статью выпускников Московского авиационного института о проекте нового типа дирижабля. Талантливые конструкторы использовали идею мышечной «бегущей волны» – такая бежит по телу дельфина к хвосту, гася вихри и создавая реактивную силу. Кроме того, дельфин при движении использует еще одну волну, которая возникает при комбинированных ударах корпуса и хвостового плавника. Плавник описывает восьмерку и служит как бы волновым пропеллером. Вот этот принцип молодые инженеры и положили в основу «воздушного дельфина», дирижабля, который мог бы развивать скорость до пятисот километров в час.

Дирижабль «Дельфин» оказался феноменально маневренным. Он мог взлетать абсолютно вертикально, разворачиваться на месте, двигаться боком и даже задом наперед. Летчики шутили: «Реализована давнишняя наша мечта: теперь имеем задний ход…»

Виктор Гусев написал энтузиастам восхищенное письмо, предложил сотрудничество, если его возьмут, конечно, испытателем или еще кем. В отпуске он познакомился с ребятами, и завязалась дружба на всю жизнь. Не так просто было все это пробить, но недаром сказано про идею, которая становится материальной силой… Как бы там ни было, а сейчас Гусев ведет советский дирижабль «Дельфин» в безбрежных просторах пятого океана, и вполне понятная радость переполняет его потому, что он управляет летательным аппаратом, подобного которому нет еще нигде в мире.

– Я – Второй! – услышал генерал Михайлов голос командира корабля. – До входа в зону осталось сто километров…

Виталий Дмитриевич взглянул на часы.

«Еще больше десяти минут полета, – подумал он. – Ничего, успеем».

Едва лицо Джона Галпера исчезло с экрана, как Гэйвин получил сообщение с вертолета, который вышел на полицейскую машину. Первый вертолет взорвался, и его горящие обломки валялись, разбросанные неподалеку от оставленного «форда» с сиденьями, залитыми кровью «синих волков».