- Ты глухая, что ли? — заорал Тийт, но, увидав мой несчастный вид, рассмеялся.

Откуда я могла знать, что он хотел тут остановиться?

 - Ну остановились же! — огрызнулась я и потянулась лбом, на котором росла шишка, к холодному никелированному рулю — может, он подействует так же хорошо, как серебряная ложка. Ну и досталось же сегодня всем!

Тийт поднял велосипед — он был цел.

 - Все обошлось! Почти удачное несчастье!

 - Это и было твое нечто?

 - Нет. — Тийт засмеялся. — Оставим велосипед здесь и пойдем пешком. Это место почти рядом, за осинами.

Я пролезла под оградой из колючей проволоки, Тийт ловко перескочил через нее, и мы оказались на красивом лесном покосе, такие есть и в моих родных местах вокруг хуторов. Осины дрожали, белели ромашки, но Тийт, сунув руки в карманы, стремительно шел дальше. За осинами был ольшаник, который разделяла надвое высокая и плотная ограда из колючей проволоки.

 - Через эту нам не пролезть, — сказала я.

Тийт усмехнулся и молниеносно — хоп! — поднял меня над проволокой. Безо всякой подготовки, словно ребенка! Я стояла по другую сторону ограды, а Тийт, отступив на несколько шагов, разбежался и легко перемахнул через ограду, хотя она была не меньше метра высотой!

 - А ты силач! — пришлось признать мне. — Словно каждый день перекидываешь таких, как я, через ограду.

Тийт усмехнулся.

 - Если хочешь знать, я подкидывал донн и потяжелее!

 - Зачем? Пофасонить хотел, что ли?

 - Вот именно! — Тийт улыбнулся. — Я ведь несколько лет занимался фигурным катанием.

Этого я бы нипочем не отгадала — по-моему, все фигуристы хрупкие и нежные, они скользят по льду, будто цветы, как женщины, так и мужчины. Коренастого Тийта я никогда не причислила бы к фигуристам… Впрочем, пожалуй, красота таит силу, которую с первого взгляда не замечаешь. Я сочла свою мысль такой удачной, что высказала ее вслух.

 - Погоди, погоди, — остановил меня Тийт.

Я решила, что снова увижу какие-нибудь силовые номера, но оказалось, что Тийт привел меня посмотреть на чудо природы: пять удивительных черемух, которые сплелись своими стволами и ветками, несколько стволов расползлись по земле, будто змеи.

 - Ну, что скажешь? — спросил Тийт гордо и в то же время застенчиво.

 - Во время цветения это может быть удивительная картина.

 - А сейчас разве не удивительная? — спросил Тийт. — Ты посмотри, какое чудо: деревья растут почти по кругу, будто кто-то специально посадил их так. И видишь, здесь ствол изогнулся, и образовалось два места для сидения — будто на качелях. Я сразу подумал, когда увидел эти черемухи, что тебе тут понравилось бы. Это как бы специально придумано для тебя.

Я села на ствол черемухи. Странный парень все же этот Тийт: пришел сюда и ни с того ни с сего решил, что эти деревья мои!

 - Как ты вообще сюда попал?

 - Нас с ребятами послали ставить эту ограду из проволоки.

 - И ты сделал такую мощную ограду, чтобы сюда не так-то просто было проникнуть?

 - Нечего тут околачиваться всем и каждому, — пробурчал Тийт. — И… если хочешь знать: другие даже внимания не обратили на это место — ни Рейно, ни Теэт, ни даже Ильмар. Будто этих деревьев вообще не существует.

Ну и мистика! Ведь не мог же тот озорной водитель микроавтобуса, который привез нас сюда, быть посланцем Тийта!

 - Мы с дядей каждое лето нанимались ставить ограды. Вообще-то сперва я и не особенно собирался записываться в дружину — летом в деревне, в одиночку, если умеешь работать, заработаешь гораздо больше… Но когда увидел, что почти все ребята записались…

 - Так ведь вместе же лучше, веселее! Мне очень хотелось поработать в дружине, но… Как бы тебе объяснить? Дело же не только в деньгах!

Тийт сел на другой ствол черемухи. Он немного помолчал, а потом сказал:

 - Тебе легко рассуждать так. У нас в классе, кажется, никто даже не представляет себе, что чувствуешь, когда мать осенью удлиняет твои брюки и рукава пиджака и охает при этом, как ты быстро растешь.

 Хм! Ведь Тийт не такой уж великан, он не намного выше меня.

 - Я знаю, многие из наших после окончания каждого класса выпрашивают себе или магнитофон, или фотоаппарат, или транзистор… Но разве я могу приставать к матери, чтобы купила мне новые джинсы, если вижу, что она годами носит одно и то же зимнее пальто, у которого меховой воротник уже совсем вытерся? Некоторые вообще себе не представляют, что значит — нельзя! Если хочешь иметь транзистор, или электронные часы, или выходные туфли, заработай деньги. Чудес не бывает, а если и бывают, то не за деньги и не ради денег.

 - Но… разве… отец вам не посылает?

 - Видишь ли, мать у меня очень гордая. Раньше я не понимал и злился на нее за это, но теперь думаю, что она все-таки права: гордость тоже чего-то стоит.

 - Я, наверное, тоже не стала бы унижаться.

Тийт посмотрел на меня и рассмеялся.

 - Правильно делаешь, дева Маарья! Слушай, а ты не сердишься на меня за то, что я называю тебя так?

 - Пожалуйста! Бывают прозвища и гораздо хуже!

 - Нет, знаешь, тебе это прозвище как-то подходит, ну у тебя иногда такое… чистое лицо мадонны и… Но, конечно, не тогда, когда ты ходила с той жуткой прической, как баран!