И купил себе большой синий поцелуй.

С другой стороны, несчастный случай нельзя исключать полностью…

Боуи Инголлс: человек против дерева.

Пирс Швинн: человек против камня.

Люк Чепмен: человек против воды.

Что еще остается, огонь? Неожиданно перед глазами Майло возникли образы Кэролайн и Уилберта Бернса, которых пожирает пламя. Тела сгорели так, что опознать их стало невозможно. Прошлое уничтожено.

«Королевская рать». Банда испорченных богатых животных, которые смогли так успешно замести все следы, что им удалось благополучно прожить еще двадцать лет.

И не просто прожить: «феррари» и шоферы, особняки в лучших районах Лос-Анджелеса, участие в кинобизнесе, частные обеды с политиками и миллиардерами.

Они унесли ноги.

Эта «Королевская рать» с восторгом затоптала бы Шалтая-Болтая.

Братья Коссак, Ларнер, Коури. И самый способный из них — Николас Дейл Хансен. Как живет он?

Майло проверил, чем владеет Хансен. Ничего. Неужели арендует дом в Норт-Роксбери?

Майло нашел тихий уголок в подвальном этаже здания, спрятался между стопками старых карт, убедился в том, что рядом никого нет, и рискнул позвонить, воспользовавшись идентификационным номером полицейского из Вест-Вэлли по имени Корн, который проходил у него практику. Корн оказался совершенно безынициативным, но компенсировал этот недостаток старательностью.

Майло рисковал напрасно: Николас Дейл Хансен никогда не привлекался к суду.

Оставалось лишь вернуться домой и сесть за компьютер. Или попросить Алекса, настоящего фанатика лэптопа, научившегося вылавливать в сети самую неожиданную информацию.

Майло прошел пешком два квартала до оставленного на обочине «тауруса». Смешавшись с утренней толпой, достал сотовый телефон и набрал номер — как и множество других бредущих мимо него леммингов. Рано или поздно у всех будет рак уха или еще какая-нибудь гадость, но сейчас Майло испытывал радость, что ничем не отличается от других людей.

Алекс поднял трубку после первого гудка, и Майло показалось, что он уловил в голосе друга разочарование. Ждал звонка Робин? Как у него дела на этом фронте?

Майло попросил Алекса проверить Николаса Хансена.

— Странно, что ты заговорил о нем, — сказал Алекс.

— О да, совсем забыл, — проворчал Майло. — Ты же у нас Нострадамус.

— Нет, просто у меня полно свободного времени, — ответил Алекс. — Информацию о Хансене отыскать совсем не трудно. Как думаешь, чем он зарабатывает на хлеб?

— Он неплохо учился в средней школе, наверное, теперь занимается финансами для каких-нибудь воротил?

— Он художник. Рисует картины. И очень неплохой, если статья о его выставке в нью-йоркской галерее соответствует истине.

— Художник, который снимает квартиру в Беверли-Хиллз и ездит на роскошном лимузине?

— Успешный художник, — уточнил Алекс. — Его картины стоят от десяти до тридцати тысяч долларов.

— И он их печет, как блины?

— Не похоже. Я позвонил в галерею и сделал вид, что я коллекционер, заинтересовавшийся работами Хансена, но мне сказали, что все его картины проданы. Хансена называют современным последователем старых мастеров. Он сам создает красители, делает собственные рамы и кисти, накладывает несколько слоев краски и глазури. Процесс создания такой картины требует много времени, хозяйка галереи заявила, что Хансен за год выставляет на продажу всего четыре или пять картин. Она даже намекнула, что сожалеет о том, что он так медленно работает.

— Четыре или пять картин в год означает, что он зарабатывает не больше ста пятидесяти тысяч, — заметил Майло. — Одна аренда дома обходится дороже.

— К тому же галерея берет около тридцати процентов, — добавил Алекс. — Что-то здесь не сходится. — Он немного помолчал. — Надеюсь, ты не станешь меня ругать, но я съездил к его дому. Роскошное место — особняк в старом испанском стиле. На подъездной дорожке стоит новый темно-зеленый «БМВ», по цвету похожий на мою «севилью». Майло рассмеялся.

— За что же мне тебя ругать? Какая разница? Нет, все в порядке, если только ты не постучал в его дверь и не обвинил ублюдка в убийстве. Впрочем, я бы сам с удовольствием это сделал. Знаешь, круг начинает сужаться.

И он рассказал Алексу об утонувшем Люке Чепмене.

— Еще один несчастный случай, — ответил Алекс. — При обычных обстоятельствах я бы сказал: «Понятно», но в последнее время ты стал слишком раздражительным.

— Ну так скажи. Я дам тебе новокаин, а уж потом начну пытать.

Алекс вежливо посмеялся.

— Я также мельком взглянул на Хансена — или того, кто живет по этому адресу. Когда проезжал мимо, из дома вышел мужчина, спустился к «БМВ» и вытащил из багажника плоский кусок дерева. Николас Хансен рисует на красном дереве.

— Художник, — сказал Майло, — и независимым источником дохода выкатывается к машине в домашней одежде, и вообще делает что пожелает. Справедливо устроена жизнь, не так ли?

Некоторые вещи Майло предпочитал делать после наступления темноты, поэтому он поблагодарил Алекса, попросил соблюдать осторожность и обещал позвонить утром.