Шрифт:
– Где моя лошадь? – спросила Гвиневра.
Он поставил фонарь на приступку. Свет распространился по темной конюшне чуть дальше.
– Какая лошадь?
– У меня была лошадь.
– Что?
– Я прискакала сюда на лошади.
Он бросил на нее подозрительный взгляд:
– Где ты раздобыла лошадь?
Она пожала плечами:
– В деревне.
– Они дали тебе лошадь? – спросил он недоверчиво.
Покупка единственной пригодной для пахоты лошади потребовала бы выплаты годовой прибыли сельчан, которая в течение нескольких десятилетий была почти равна нулю.
– Да, но, если быть точной, они мне не давали лошадь.
– Ты ее взяла сама.
Она бросила на него сердитый взгляд:
– Да. Я взяла лошадь. Но я никого не убивала, поэтому нечего на меня так смотреть. Я думала, что смогу вернуть коня, но сейчас…
Она замолчала.
– Значит, так, – пробормотал он, пытаясь найти Нуара, рост которого составлял семнадцать вершков в холке и потому он возвышался над остальными лошадьми в конюшне. Услышав голос Гриффина, конь заржал.
– Что значит «так»? – Гвин поспешила за ним, отводя от лица мешавшие волосы.
Он вывел Нуара из денника и принялся надевать на него седло. Гвин подошла к лошади и протянула руку, чтобы приласкать.
– Я бы не стал этого делать, – мрачно заметил Гриффин.
Он набросил попону на спину Нуара, потом надел седло почти на холку, сдвинул то и другое на дюйм назад, пригладил шерсть.
– Он не любит людей.
– Кажется, тебя любит.
– Ну да. Я для него не человек.
Он поправил подпругу седла, опустил, застегнул и затянул ремень под брюхом Нуара.
– О!
Больше они не разговаривали. Гриффин с суровым видом закончил седлать своего коня, потом потянул девушку к огромной тяжелой дубовой двери.
– Я ее открою, а ты придержи, чтобы не захлопнулась.
Она кивнула. Он слегка приоткрыл дверь. Ветер принялся за дело и, широко распахнув ее, злокозненно хлопнул по стене. Гвин чуть не упала, пытаясь удержать дверь на месте. Он бросил на нее яростный взгляд.
– Прошу прощения, – прошептала она, продолжая сражаться с дверью. Гриффин протянул руку через ее плечо и закрыл дверь.
– Думаешь, я больше, чем ты, хочу, чтобы нас поймали?
– Я понятия не имею, чего ты хочешь.
Он схватил ее, бросил в седло и сел сам.
– Я бы хотел оказаться в сухом и теплом месте и хотя бы немного поспать, но, видно, не суждено. Ты предпочитаешь бури и похищения. Старайся стать незаметной, прислонись ко мне. Я накрою плащом нас обоих.
Впечатав каблуки в бока Нуара, Гриффин медленно проехал через двор, потом через внутренние ворота, все еще поднятые, что счел добрым знаком. Часовые наружных ворот махнули ему рукой, едва удостоив взглядом, и он проехал под подъемными воротами, опасные деревянные когти которых свисали всего лишь на полфута выше его головы, и оказался снаружи, среди королевского леса.
Глава 11
Копыта Нуара почти бесшумно ступали по влажным листьям лесной тропинки. Луна то выныривала из рваных облаков, то снова пряталась, и среди ветвей гнездились тени. В темноте подлеска, где сновали мелкие лесные обитатели, слышался негромкий шорох. Иногда сухой сучок взрывался треском. Потревоженная сова пронеслась над головами, чуть не коснувшись их крылом, и ее уханье в темном лесу показалось жутким.
Держа лошадь в поводу, Гриффин пытался понять, отчего эта ночь приняла столь причудливый оборот.
Он остановил Нуара и посмотрел на сидящую на коне Гвиневру.
Он подумал, что она никогда не делает того, чего не хочет делать.
– Ответь мне, когда в последний раз ты сделала что-нибудь против воли.
– Я… Да вот прямо сейчас! – выкрикнула она, выбрасывая руку из-под плаща. – Смотри! Я сижу на твоем свирепом коне, позволив тебе вести его, а ты углубляешься все дальше в королевские охотничьи угодья, и я понятия не имею, куда еду, и даже не знаю, вернусь ли оттуда. Можно подумать, что это я выбрала такую ночь, Язычник.
Он снова двинулся вперед, испытывая какое-то мрачное удовлетворение.
– Конечно, это ты.
Он затылком почувствовал ее гневный взгляд.
– Тогда, значит, и ты сделал то же самое.
– Я не оспариваю твое мнение, Рейвен.
Он поднырнул под низко свисающую ветвь, и некоторое время они двигались в дружелюбном молчании.
– Я не стал бы много распространяться о твоей женской сущности, – вдруг произнес Гриффин, – но, думаю, за тобой надо получше присматривать.
Она соскользнула с седла и спрыгнула на землю.