Она ошиблась. Риверс и Мэриджон уже покинули сад. Когда Сара вошла в комнату, Риверс резко повернулся к двери; сидевшая на диване Мэриджон тоже посмотрела на девушку.

— Я... извините меня,— пробормотала Сара.— Я думала...

— Все в порядке,— непринужденно сказал Риверс, пытаясь успокоить девушку.— Заходи. Мы обсуждали, не смыло ли Макса волной в море.

Мэриджон встала. На ней было простое хлопчатобумажное платье очень красивого оттенка, без рукавов. На лице Мэриджон не было видно следов косметики, она сняла с себя все украшения, даже обручальное кольцо.

— Ты куда?— внезапно спросил Риверс.

— Проверю, как дела на кухне.

Мэриджон неторопливо шагнула к двери, не глядя на Майкла и Сару, и вышла в холл. В комнате воцарилась тишина.

— Выпьешь, Сара?— сказал наконец Риверс.

— Нет, спасибо.

 Она села, подобрав подол платья и пытаясь угадать, о чем говорил Риверс до ее появления. Сара сочиняла какую-нибудь фразу, которой можно было начать светскую беседу, когда Риверс спросил: 

— Джон наверху?

— Да, наверху.

— Ясно.

Он стоял у серванта, положив руку на графин.

— Ты уверена, что не хочешь выпить со мной?

Она снова покачала головой. Майкл смешал для себя виски с содовой.

— Как долго,— спросил он,— ты собираешься пробыть здесь

— Не знаю.

Он вдруг резко повернулся к ней лицом; посмотрев на нее Сара почувствовала, что ему известно, в каком состоянии она находится.

— Ты хочешь уехать отсюда, да?

— Нет,— солгала она из гордости.— Нет, мне здесь нравится.

— На твоем месте я не стал бы здесь задерживаться. Она пожала плечами, изображая безразличие.

— Джон хочет провести тут еще день или два.

— Ну конечно.

Майкл отпил спиртное; Сара заметила, что его пальцы сильно сжимают ножку бокала.

— Я не знал, что вы оба приехали сюда,— произнес он наконец.— Я думал, что он никогда больше не увидит Мэриджон. Я знаю, она решила с ним не встречаться. Похоже, он уговорил е изменить свое решение.

Она посмотрела на него. Из кухни донесся звон металлической посуды.

— Он хотел увидеть ее снова — я это знаю, потому что он приходил ко мне и пытался узнать, где она находится. Я, конечно, не сказал ему этого. Она считала, что ей лучше не встречаться с ним, мне это было известно. Я также знал, что последствия могут оказаться ужасными, если...

Он замолчал. С лестницы донеслись шаги; Джон насвистывал старую американскую песню в стиле кантри «Ты снова побеждаешь».

— Послушай,— сказал внезапно Риверс.— Я должен поговорить с тобой об этом. Это в наших общих интересах, понятно? Я должен поговорить с тобой.

— Но я не понимаю. Почему...

— Тебе следует увезти Джона отсюда. Я не могу уговорить Мэриджон — мы уже даже не женаты. Но ты можешь уговорить Джона. У вас ведь медовый месяц, верно? Вернитесь в Канаду, уезжайте куда угодно. Увези его отсюда.

— Отсюда?

— От Мэриджон.

Свист прекратился; Джон открыл дверь.

— Сара? Ты здесь! Прогуляемся до бухты и спасем Макса!

— Кажется,— сказал Риверс,— он сейчас подходит к дому. Джон вышел через стеклянную дверь на лужайку.

— Макс! — закричал он, поднимая руку в приветствии.— Где ты был, негодяй? Мы решили, что ты утонул!

Сара встала, чтобы проследовать за Джоном на лужайку; Риверс мгновенно оказался возле девушки. 

— Давай погуляем после ужина, я все тебе объясню.

— Я...

— Это в твоих интересах,— перебил ее Майкл.— По-моему, ты не понимаешь, что тебе угрожает.

Она посмотрела в глаза Риверса и почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица. И тут Джон нарушил тишину, он ворвался в комнату, стал готовить напитки. Алекзандер также вошел в гостиную через стеклянную дверь с улыбкой на лице.

— О, Майкл! Вот это встреча! Как в старые времена! Как дела?

Потекла пустая, малосодержательная беседа. Макс начал описывать достоинства своего нового автомобиля. Джон, подойдя к Саре, поцеловал ее в губы и сел рядом с ней на диван.

— Все в порядке?

Она кивнула; он положил свою руку на ее. Она смотрела на его пальцы невидящими глазами; Сара не слышала голоса Алекзандера. Она думала о том, что Джон — чужой ей человек, которому нельзя доверять. Так вот как, оказывается, выглядит несчастье; это не ноющая боль отчаяния, а мрачное ощущение страха.