Только проклятые рода? А все в один голос твердили, весь мир, весь мир… Хотя я во всё это ввязалась именно из-за них. И, к несчастью, похоже, папа был прав, когда называл наши планы самоубийственными — "когда отчаяние поведёт их к смерти"! И что мне теперь делать? "Для начала, дочитать до конца!" — приняла я самое разумное на данный момент решение.

" Оно будет чистое, отважное и честное [искреннее, верное — возможны все три перевода],

Оно будет полно той надежды, которая никогда не гибнет,

Оно станет другом угнетённым,

Оно подарит им новую жизнь, расцвеченную красками радости,

Оно станет одним из них".

Ох, кажется, это всё-таки про меня! И почему у меня такое дурное предчувствие???

" Когда оно придёт,

отступятся новые силы,

потому что оно несёт в себе древнюю кровь правителей.

Когда оно придёт,

Уйдут в прошлое те, что правили,

Потому что вернётся старый порядок.

Когда оно придёт,

Жизнь и смерть будут розданы по праву,

И для детей проклятых родов пропадут две сотни лет".

Так, следует признаться, что я запуталась. Ну, допустим, "оно" — это я. А новые силы? Челси и Ко? Древняя кровь правителей, очевидно, королевская… А что, сходится! "Вернётся старый порядок"… А это какой? И кто будет раздавать эту жизнь и смерть? Уж не я, это точно! Я, конечно, ненавижу Челси, и с удовольствием ударила бы его чем-то тяжёлым по голове, а потом добавила и по всем остальным частям тела, но убивать… Да, а что мы конкретно с ним будем делать, когда я коронуюсь? Если коронуюсь… И почему дети проклятых родов должны потерять двести лет? А может, предсказание не про меня, а про какую-нибудь мою внучку? Кстати, кто бы мог знать, свободна ли я от запрета?.. Ох, сколько вопросов! Ладно, посмотрим, может, дальше будет понятнее…

" Первый шаг, сделанный не вовремя,

станет для них самоубийством,

Если дитя не успеет очнуться,

чтобы сквозь [или через — честно признаюсь, я тоже не понимаю смысл] боль вернуть им жизнь,

И спасая одного,

не остановит остальных".

А вообще, при желании этот текст можно трактовать как угодно! Так что я лучше почитаю дальше, вдруг озарит…

" Когда они не сделают первый шаг,

дитя заплатит своей кровью за их любовь".

Припрыгали…

" Когда они не сделают первый шаг,

мир будет спасён от разрушения [гибели, смерти, уничтожения — слово очень сильное]".

Спасибо, утешил!

" Когда они не сделают первый шаг,

они потеряют то, что было им дороже счастья".

Как-то всё очень мрачно, и чем дальше, тем мрачнее!

" Боль сожжёт сердце ребёнка королевской крови,

но плач по потере будет недолгим"…

Ах вы гады неблагодарные!

" Ведь, как сказал древний поэт,

новый рассвет вновь приносит счастье,

И свет радости озарит лица спасённого мира,

и станет ярче, когда он [свет, рассвет, мир? слово одно, а к чему относится, непонятно!] вернётся [а также восстановится, возродится, и всё в таком роде]".

На этой ноте, несомненно, жизнерадостной, но только не для меня, предсказание и кончалось. Ниже шла приписка от Тана:

"Знаю, текст крайне запутанный, мне самому в нём понятно только то, что дитя королевской крови выведет нас из ужасного положения, в котором мы находимся уже почти двести лет. Я написал эти строки и задумался — ведь со времени трагического поражения при Олхе прошло как раз двести лет без полутора месяцев! Так что как знать… Может, вскоре мы сможем гулять по её берегам, и никто из проходящих не будет возмущаться тем, что парень из проклятого рода держит тебя за руку".

Я только вздохнула. Мало того, что предсказание вызывало желание пойти и повеситься, чтобы не мучиться, раз уж конец всё равно один, так ещё и этот… Но поговорить мне с ним надо, прямо-таки необходимо. А то я сейчас уйду в жесточайшую депрессию. Интересно, а он послушался, и снял своё заклинание с меня, или всё же нет? Вот и проверю!

Я осторожно, чтобы не разбудить Адрея, встала, надела поверх пижамы халат, вышла в коридор, прошла на веранду второго этажа, закрыла её и, поколебавшись: "А вдруг он занят?", всё же громко сказала:

— Тан!

И в следующую секунду оказалась в его объятьях.

— Привет, — пискнула я.

— Здравствуй, милая, — его фиолетовые глаза смотрели нежно. — Я так рад, что ты позвала меня!

Через секунду я обнаружила, что он пытается разлучить меня с моим дорогим, обожаемым, несравненным халатом, а на нём самом, похоже, с самого начала ничего не было.

— Я вытащила тебя из постели?! Прости! — затараторила я, зажмуриваясь, и попятилась. — Сейчас я тебе что-нибудь дам! — я отвернулась, открыла глаза, и взгляд упал на скатерть. Я сдёрнула её со столика, снова зажмурилась и наугад протянула Тану. — На, держи, прикройся!