Шрифт:
Какая разница, даже если был здесь кто-то лысый?
Неужели ты думаешь, что Ким был здесь?
И что? Он убил его?
Сказал ему: прыгай, Аркаша и тот прыгнул? Ну что за бред!
Признайся себе Андрей Трофимов! Признайся, что хочешь выставить чужого человека виноватым. А ведь это ты убил брата. Неявно, но убил. Пощёчина за день до самоубийства — это повод задуматься над своей виной. Конечно, Аркаша был неуравновешен, его преследовали проблемы — типичный суицидальный букет похоронных тюльпанов…
Признайся, что ты убил его!
Нет.
Хотя бы не вини тогда других людей…
Пожалуй, что так всё и есть, — думал Андрей, наблюдая, как рядом с его «Дэу» паркуются два «Уазика» — милицейский и с красным крестом. Санитары подошли к скамейке с чёрным мешком. Андрей отошёл на шаг и вот уже похоронщики потащили тело брата, как ковёр, свёрнутый в трубочку.
Милиционер дотронулся до плеча Андрея и сказал:
— Мне нужно поговорить с вами…
Андрей кивнул. Подъехало такси, и вышла Елизавета Сергеевна. Соседи обступили её, выражая соболезнования. Госпожа Елизавета холодно смотрела, как грузят тело её сына в машину. Она скрестила руки на груди, какое-то время стояла так, а потом подошла к Андрею и участковому, спросила:
— Кто убил моего сына?
Милиционер переглянулся с Андреем, кивнул чему-то и спросил:
— Вы ничего не замечали странного в последнее время?
— Нет, — сказал Андрей, думая о словах Никитича о здоровом лысом человеке. И ещё думая о пощёчине, которую залепил брату день назад.
— Вы не ответили на мой вопрос! — голос матери стал неприятным. Андрей обнял старушку за плечи. — Я хочу знать, кто убил моего сына…
— Мама, он сам это сделал, — сказал Андрей.
Ноги Елизаветы Сергеевны согнулись в коленях, будто она хотела встать на них и помолиться Богу.
Андрей подхватил её, и участковый тоже вытянул руки. Так они замерли на долю секунды, показавшуюся вечностью, а потом зашли в подъезд и поднялись на шестой этаж в квартиру госпожи Елизаветы.
16
Рождение человека, свадьба, смерть… Если бы Андрея через два дня после самоубийства Аркаши, спросили бы, что в них общего, он не задумываясь бы ответил: желание напиться водки.
Андрей стоял в оцепенении перед окном на кухне своего дома и смотрел в огород, раскрашенный первым сильным снегопадом, будто белой акварелью.
Андрей походил взад и вперёд по кухне, потом набрал воды в кастрюлю, поставил на газ и засыпал вермишели. Когда кулеш приготовился, Андрей опомнился, и, ругаясь, стал вываливать дымящуюся паром вермишель из кастрюли в мусорное ведро.
Катя забежала на кухню, покачала головой, видя такую кулинарию:
— Пап, иди. Я сама приготовлю что-нибудь.
— Неужели, ты будешь готовить? — удивился Андрей.
— Пап, я знаю, что вы думаете, будто у меня переходный возраст и всё такое, но я не полная скотина. Я думаю, что моя еда будет лучше этой вермишели.
— Ты молодец, Кать, — Андрей остановился в дверях кухни, сжимая полотенце. — Я горжусь, что ты у меня такая…
— Какая? — усмехнулась дочка, залезая в холодильник в поисках вкусностей в пределах допустимых сроков годности.
— Такая. Умная, независимая и добрая. Я люблю тебя.
— Я тебя тоже, пап. И пап, это, ну, извини, что я Иисуса с Гэндальфом сравнила.
— Ерунда это всё, Кать… — пробормотал Андрей и медленно поднялся по лестнице в домашний кабинет.
Андрей закурил и прошёлся по кабинету. Полки с книгами, невидимая глазам подсветка. Окна с двойными стеклопакетами, чтобы звуки улицы не отвлекали хозяина от размышлений над жизнью. Аркаша, наверное, много бы отдал за такой кабинет, — подумал Андрей, вспоминая комнату брата, похожую на шалаш бомжа.
А может быть ты и кабинет этот отгрохал, чтобы привести сюда непутёвого младшего братца. Чтобы он потом маялся от зависти? А, Андрей Иванович?
Андрей подошёл к стеклянным дверкам бара и после секундного колебания открыл пузатую бутылку и налил в фужер коньку. Коньяк по цвету напоминал мёртвую кровь…
Что ты выдумываешь? — оборвал себя Андрей. Давно ли ты свежую кровь видел, не говоря уж о мёртвой? Андрей взял дольку лимона с тарелки, которую прихватил с кухни.
Пожевал.
Великолепно. Вкус коньяка смешался со вкусом лимона, и получился вкус самой жизни — горький и пьянящий. Андрей побаюкал коньяк в фужере, разглядывая маслянистые разводы, которые тот оставлял на стекле. Глотнул, поморщился и отставил его в сторону.
Пьянству бой.
Андрей прошёл к столу и достал иконку Спасителя, поставил её на стол и долго смотрел, не мигая в глаза Иисуса. Потом он поставил рядом общую фотографию пятнадцатилетней давности с празднования общего Нового года. Достал молитвослов и прочитал молитвы Богородице и Святому духу, когда дошла очередь до канона Иисусу, Андрей отложил молитвослов в сторону и ему подумалось вдруг, что смерть любую фотографию превращает в икону.
Интересно, а жизнь может превратить икону в фотографию? — подумал Андрей и решил, что коньяк всё ж таки дошёл до клеток мозга и запутал их в мельтешении синапсов.